О мотивации участников первых рыцарских состязаний
Как связаны военные инновации XI века и возникновение рыцарских турниров? Что мы знаем об их легендарном основателе Жоффруа де Прейи, который, по выражению хрониста, «придумал турниры и погиб под Анжу»? Какие мотивы двигали самими участниками рыцарских состязаний — стремление к славе и почестям, жажда наживы или надежда на удачный брак с благородной дамой? И почему турнир мог оказаться единственным полевым сражением в жизни рыцаря?
О мотивации участников первых рыцарских турниров рассказывает историк, переводчик, младший научный сотрудник кафедры археологии, истории Древнего мира и Средних веков МГОУ, организатор турнира пеших латников в рамках Турнира святого Георгия Вадим Сеничев.
Проблема зарождения рыцарских турниров включает в себя несколько дискуссионных вопросов, один из которых – мотивация их участников.Чтобы понять, какое место турниры занимали в жизни феодального класса и почему они стали важнейшим социальным ритуалом Высокого Средневековья, определявшим рыцарский статус и место в феодальной системе, необходимо выяснить, что двигало их первыми участниками.
Для исследования мотивации участников первых известных нам турниров, стоит рассмотреть происхождение самого этого явления. Самые ранние упоминания о проведении турниров относятся к XI веку, в частности, Большая Турская Хроника сообщает:
«Anno Henrici imperatoris VII et Philippi régis III fuit proditio apud Andegavos ubi Gaufridus de Pruliaco et alii barones occisi sunt. Hic Gaufridus de Pruliaco torneamenta invenit».[1] (На седьмой год правления императора Генриха Речь идёт о Генрихе IV, который правил с 1056 по 1106 гг. и на третий год короля Филиппа Филипп I, коронован в 1059 году произошло большое восстание в Анжу под руководством Жоффруа де Прейи и других баронов, там погибших. Этот Жоффруа изобрел турниры»).
И далее, под 1062, годом, кратко указывается:
«Gaufridus de Pruliaco qui torneamenta invenit apud Andegavis occiditur».[2] («Жоффруа де Прейи[3]придумал турнир и погиб под Анжу»).
Хотя хроника и не говорит нам определённых правилах, и в целом дает очень мало информации о том, что из себя представляли ранние турниры и чем руководствовались их организаторы, мы получаем определенную точку на хронологической шкале, указывающую на время и место зарождения этого явления. Отметим, что в хрониках турниры начали освещать еще через несколько поколений[4], и возможно, рассказ об их «изобретении» Жоффруа — не более чем мифологизация поздних хроникеров. Отметим также, что Матвей Парижский в Historia Anglorum называет турниры «сonflictus Gallicus», «галльской битвой», намекая на регион, откуда они происходят.[5]
Какие же исторические события могли повлиять на возникновение турниров? Во второй половине XI — начале XII веков в Западной Европе происходит важнейший этап становления развитого феодализма — так называемая «мутация тысяча сотого года»[6]. Именно в это время рыцарство начинает оформляться как сословие, тогда же складывается его отдельная культурная и социальная среда, этикет, мифология. Особенно ярко эти явления проявились на территории Франции.[7]С начала XII века увлечение турнирами охватило большую часть знати, особенно в северной Франции: в период с 1170 по 1180 год, как сообщает биография Вильяма Маршала, ежегодно проходило до пятнадцати турниров.[8] Турнир 1179 года в Ланьи, посвященный коронации Филиппа Августа, собрал, помимо сотен рыцарей, четырнадцать герцогов и графов. С севера Франции турнирная мода последовательно распространялась во всех направлениях. Со второй половины XII века турниры вошли в моду в англо-нормандской Англии, Германии и северной Италии. В Лангедоке, напротив, чуждались этой моды до XIII века, то есть до его завоевания баронами из северной Франции.[9]
Одно из наиболее ранних изображений зажатого подмышкой копья.
Manuscript BL Royal 6 C VI Moralia in Job. Folio 79v. Англия, 1108-1150.
Способы конной атаки копьем, изображенные на ковре из Байо, ок. 1080 гг.
В указанный период возник и новый стиль конного боя, применявшийся рыцарями Высокого и Позднего Средневековья, — таранный удар с зажатым под мышкой копьем. До второй половины XI века мы почти не встречаем этот способ нанесения удара в изобразительных источниках. На знаменитом гобелене из Байо, изображающем завоевание Англии Вильгельмом I, точно показано, как всадники-норманны поражают копьями своих противников. Среди десятков изображений ударов только на одном воин держит копьё под мышкой. Считается, что до середины XI века эта техника, впоследствии принятая повсеместно, почти не встречалась. Новый хват копья означал и новую тактическую парадигму рыцарства[10]. Не связаны ли эти изменения с появлением рыцарских турниров? Можно предположить, что джостр Конное копейное состязание двух всадников на встречных курсах изначально возник как тренировочное упражнение, а уже затем стал частью зарождающейся турнирной практики. Само понятие джостра (justa, jouste) и его определение, данное в XII веке одним из первых английских историографов Вильямом Мальмсберийским — «Monomachia ludicra, hastiludium singulare»[11] (игровой поединок на копьях), намекает на формальный характер этого действия.
Теперь, обозначив временные и пространственные рамки первых турниров, перейдем непосредственно к мотивации их участников. Сообщения хронистов немногословны, однако в возникшей в то время рыцарской литературе (и в рыцарской биографии как отдельном литературном жанре) можно почерпнуть подробности тех аспектов турниров, которые легко упустить из виду, пользуясь только данными хроник. Несмотря на то, что рыцарский роман — это художественное произведение, полное вымысла и фантазии, его текст несёт отпечаток феодальной культуры того времени. Из адресованных рыцарству романов, а также из хроник и рыцарских биографий можно выделить следующие черты, в совокупности определявшие мотивацию участников турниров:
1. Стремление получить добычу, трофеи и выкуп за плененёного противника.
Получение военной добычи в Средние века не противоречило стремлению к славе. Слава и награда за победу – это две стороны одного процесса, обязательные условия завоевания статуса и признания. На раннем этапе своего существования турниры помогали обогащаться рыцарству, которое в XI-XII веках еще не имело прочной экономической базы. Многие рыцари, недавно получившие этот статус, испытывали в новом положении вполне объяснимые экономические трудности.[12]Заметим, что после турниров полученные трофеи в этот период нередко возвращали их прежним владельцам. Такая щедрость победителей также была важным элементом поддержания статуса, способом укрепления социальных связей. В рыцарской биографии Вильяма Маршала (1146-1219) отмечается, что уже на первом своем турнире он стремился захватить сэра Филиппа де Валонье, который, как он знал, щедро заплатит за свой выкуп.[13] При этом, возвращение выкупа позволяла заполучить союзников и утвердить репутацию благородного и щедрого человека, которая в свою очередь могла принести не меньшие выгоды, чем полученные за пленника деньги.
2. Поиск славы и подтверждение своего статуса. Как в реальной жизни, так и в романах, средневековые рыцари, искали приключений, возможность рискнуть и прославиться. Личное мужество и воинская доблесть в Средние века считались выдающимися добродетелями, которые заслуживали почета и восхищения.[14] Главная цель подвигов, в том числе совершавшихся на турнирах – продемонстрировать готовность к действию и отвагу — эти важнейшие качества, подтверждающие положение рыцаря. Возвышенное восприятие рыцарского подвига благородной публикой имело и вполне прагматический смысл: рыцарь, показавший себя достойным своего звания, получал подтверждение своего статуса. Как отмечают исследователи, во многих культурах молодые люди проходят «ритуалы мужества», связанные с риском и проявлением ожидаемых от мужчины качеств.[15]Рыцарский турнир высокого Средневековья в данном случае можно воспринимать как аналог такого ритуала, направленный на подтверждение права быть причастным к особому сообществу, обладающему уникальными правами и привилегиями.
3. Третий фактор, важный для турнирной практики – это любовь и благосклонность дам.
Благородная женщина занимала важнейшее место в куртуазной культуре[16], поэтому особое обращение и внимание, оказываемое ей, были важным социальным ритуалом и неотъемлемой частью турнирной практики. Куртуазная литература со времен Гильома IX Аквитанского поднимала на щит доблестного рыцаря, доказывая, что именно он достоин занять почетное место в дамских сердцах.[17]Отношение благородных дам могло серьёзно повлиять на дальнейшую судьбу рыцаря.[18]Частый переходящий сюжет рыцарских романов – это предложение руки знатной дамы победителю турнира, что можно рассматривать как признание и повышение статуса достойного бойца. Впрочем, такой брак часто был необходим самим благородным дамам и их семьям, искавших у рыцаря защиты или экономической поддержки.
4. Стоит назвать и еще один немаловажный фактор, вполне вероятно влиявший на мотивацию участников турниров – малое количество крупных сражений.
Несмотря на то, что феодальное общество по своей природе было крайне милитаризованным, его представители подходили к войне достаточно рационально, понимая, какие риски она несет за собой. Средневековые полководцы отлично понимали, что даже выигранная битва может нанести армии непоправимый урон и поставить под угрозу успех всей компании. Поэтому, как отмечают исследователи, крупные сражения в эпоху Высокого Средневековья были достаточно редки — полководцы старались избегать их, предпочитая маневры и рейды по путям снабжения, обычно оканчивающиеся осадами.[19] Например, король Франции Филипп Август (правил в 1180-1223 гг.) в своей жизни участвовал только в одном крупном сражении, а его современник Ричард I, известный как Львиное Сердце — в трёх. За время альбигойских войн (1203-1226 гг.) произошло всего четыре полевых сражения, остальные сорок пять столкновений между крестоносцами и «еретиками» были осадами.[20] Поэтому обычный рыцарь мог воспринимать турнир как возможность реализовать военный потенциал, найти применение своим навыкам и проверить их качество, не ожидая подходящего случая, который мог и не представиться.
В заключение, стоит отметить, что турниры, завоевав популярность, стали важнейшим событием в жизни любого рыцаря. Они позволяли подготовиться к войне и продемонстрировать эту готовность находящимся выше по феодальной лестнице людям, разбогатеть и укрепить социальные связи. Кроме того, турниры давали возможность испытать в контролируемых условиях и со сниженным риском для жизни настоящие воинские переживания и эмоции. Как писал Жан Флори
«Неудержимое стремление к противоборству, первенству, победе; жажда боя, жажда доказать самому себе, на что ты способен, и показать свои боевые способности всем; опьянение от звука труб и от грохота при столкновении эскадронов, головокружение от ярких цветов знамен и значков, раскраски щитов, доспехов, одежды, даже конских попон. Рыцари, не будем забывать, — прежде всего, воители, и праздник для них немыслим без звона оружия».[21]
Вполне вероятно, что этот яркий праздник рыцарства привлекал участников именно потому, что эмоции, сравнимых боевыми, становились своеобразным наркотиком, а радость от участия в празднестве в честь собственного сословия только подкрепляла остроту ощущений. Турниры постепенно обретали все более и более спортивные черты, порождая среди рыцарей особый азарт и желание побеждать в контролируемых, почти безопасных условиях, что, с большой вероятностью, тоже становилось для участников фактором мотивации.
[1]Salmon A. Recueil de chroniques de Touraine. Ladevèze, 1854, стр. 125.
[2]Ibid., стр. 189.
[3]Сам Жоффруа де Прейи – вполне реально существовавший рыцарь, принимавший участие в борьбе за Анжуйское графство и разоривший монастырь в Туре, хотя по данным хроники графов Анжуйских, он погиб в 1066 году.
[4]Рыжова Д. С. Влияние церковного запрета турниров на развитие геральдики в XII–XIII веках // Изв. Сарат. ун-та. Нов. сер. Сер. История. Международные отношения. 2017. Т. 17, вып. 1. Стр. 88.
[5]Matthew Paris, Historia Anglorum. RS, 1866, стр. 409.
[6]Barthélemy D. La mutation de l’an 1100. In: Journal des savants, 2005, №1. Стр. 3-28.
[7]Бартелеми Д. Рыцарство: от древней германии до Франции XII в. Пер. с Франц. м. Ю. Некрасова. — СПб .. ЕВРАЗИЯ, 2012. стр. 6.
[8]Эсбридж Т. Рыцарь пяти королей. История Уильяма Маршала, прославленного героя Средневековья / Пер. с англ. Л. А. Игоревского. — М.: ЗАО Издательство Центрополиграф, 2016. Стр.45.
[9]Флори Ж. Повседневная жизнь рыцарей в Средние века / Пер. с фр. Ф. Ф. Нестерова. — М.: Молодаягвардия, 2006. Стр. 174.
[10]Ross, D. J. А. «L’Originalite de «Turoldus» et le maniement de la lance», Cahiers de Civilisation Medievale 6 (1963), стр. 127.
[11]Clephan R. C. The tournament; its periods and phases. London, 1919, стр. 3.
[12]Бартелеми Д. Рыцарство: от древней германии до Франции XIIв. Пер. с Франц. м. Ю. Некрасова. — СПб .. ЕВРАЗИЯ, 2012. стр. 492.
[13]Duby G. William Marshal. The Flower of Chivalry. Knopf Doubleday Publishing Group, 2011. Стр. 101.
[14]Флори Ж. Повседневная жизнь рыцарей в Средние века / Пер. с фр. Ф. Ф. Нестерова. — М.: Молодая гвардия, 2006. Стр. 171.
[15][15]Whitbread R.E. Tournaments, Jousts and Duels: Formal Combats in England and France, circa 1380 – 1440. PhD University of York Department of History, 2013. Стр. 175.
[16]Дюби Ж. Куртуазная любовь и перемены в положении женщин во Франции XIIв. / Пер. с фр. Е. Ю. Симакова // Одиссей. Человек в истории. 1990. — М., 1990. — стр. 90-96.
[17]Guillaume IX d’Aquitaine, ed. Jeanroy А. Les Chansons de Guillaume IX d’Aquitaine (1071-1127). Paris, 1967.
[18]Whitbread R.E. Tournaments, Jousts and Duels: Formal Combats in England and France, circa 1380 – 1440. PhD University of York Department of History, 2013. Стр. 257.
[19]Известные термины, связанные с этим явлением — reyse (нем. набеги), сhevauchée (фр. конный набег).
[20]Брауэр Ю., Туйль, Х. ван Замки, Битвы и Бомбы. Как экономика объясняет военную историю. М. Издательство Института Гайдара, 2016. Стр. 131-133.
[21]Флори Ж. Повседневная жизнь рыцарей в Средние века / Пер. с фр. Ф. Ф. Нестерова. — М.: Молодая гвардия, 2006. Стр. 173.
