От ДНК до стены Трампа
На археологических конференциях редко говорят об общенаучных вопросах. Чаще всего они посвящены результатам исследований конкретных регионов и эпох. А иногда — исследованию конкретных памятников или даже их частей. В своих выступлениях участники оперируют информацией, известной только им самим и еще считанному числу специалистов по всему миру. Вопросы, которые обсуждаются на таких конференцях, мало понятны не то что обычным людям, но даже профессиональным археологам с другой специализацией.
Однако так бывает не всегда. Археологи, как и их коллеги-историки, лингвисты, филологи, да и вообще любые другие исследователи, периодически испытывают потребность встречаться и говорить о том, что из себя представляет их дисциплина, что и как она изучает и зачем нужна. Именно этим вопросам была посвящена приуроченная к 100-летию Института археологии конференция «ARCHAEOLOGY IN THE 21ST CENTURY», которая прошла в Москве 26-28 июня. О настоящем и будущем археологии в здании Президиума РАН говорили исследователи из России, Германии, Испании, Великобритании, США и Китая. Мы посетили конференцию и предлагаем вам небольшой отчёт с переднего края мировой науки.
Итак, вот главные вопросы, о которых говорили на конференции:
Междисциплинарность и новые технологии
Уже ни для кого не секрет, что гуманитарные науки в последние десятилетия взяли на вооружение многие естественнонаучные и технические методы. Археология, для которой главным источником являются найденные в земле материальные объекты, первой знакомится с новшествами и заимствует их. Исследователи уже освоили лазерное воздушное сканирование (LiDAR), методы фотограмметрии, ДНК-исследования, 3D-моделирование и многое другое. Они работают вместе со специалистами по археозоологии, палеоботанике, палеопочвоведению, геоморфологии.
Междисциплинарное сотрудничество очень полезно, например, для такого направления как ландшафтная археология, о которой на конференции говорил Дмитрий Коробов. Ландшафтная археология изучает взаимодействие человека и окружающей среды, показывая, как социальный и биологический компоненты воздействуют друг на друга. Например, какое влияние хозяйственная деятельность человека оказывает на рельеф местности? С какой скоростью происходят эти изменения? В результате, мы можем существенно углубить своё представление об условиях, в которых жили и строили своё общество люди разных эпох и регионов.
Впрочем, новые методы и технологии не должны применяться бездумно, «просто так». Американский археолог Рэндалл Х. Макгвайр заметил, что «хоть все мы и любим игрушки («toys» — здесь новые технологии и устройства – прим.ред.), их использование не должно заслонять учёному главные цели его исследования».
Археология как ответ на современные проблемы
Мы привыкли воспринимать археологию как науку, которая занимается прошлым и только им. Такой подход кажется логичным и естественным. Однако для учёных всё не так просто. Многие участники конференции говорили, что археология способна ответить на вызовы, стоящие перед человечеством сегодня. Они призывали коллег к активным действиям и реакции на текущую политическую повестку. Например, Рэндалл Х. Макгвайр предложил сосредоточиться «не на теории, методах, концепциях, а на аудитории и на том, что мы должны сказать миру». Учёный рассказал, как, применяя антропологический подход, археологи могут изучать такую современную проблему как история стены на границе США и Мексики. В своей презентации он проследил движение от скромных пограничных укреплений конца XIX столетия до защищённой слоями колючей проволоки высокой современной стены. Макгвайр рассчитывает, что распространение информации об истории стены внесёт свой вклад в борьбу с разделением и барьерами, которые выстраивают нынешние американские власти (sic!).
Похожие идеи высказала и София Вутсаки из Нидерландов, которая предложила рассматривать археологию как средство для создания и, одновременно, преодоления нетерпимости в мире. Исследователь показала, как археологические открытия в Греции были использованы местными «правыми» для продвижения их популистских идей. Они добились успеха за счёт антинаучного толкования генетики и использования «простых и ясных» схем, в которых современные греки выступают наследниками могущества древней Спарты. Вутсаки видит в этом проявление национального шовинизма. По её мнению, учёные должны выработать позицию, которая позволит им противостоять подобным популистским идеям в публичном поле.
Не вступая в дискуссию, мы бы хотели отметить, что археология действительно может положительно повлиять на решение текущих проблем, однако даже само их (проблем) восприятие зависит от политических взглядов учёного, что ставит под сомнение объективность и пользу предлагаемых решений.
Государство, бизнес, археология
«Строительство, происходящее в небывалых ранее масштабах, агрессивный капитализм и глобальное потепление создали такую ситуацию, когда материальным останкам прошлого угрожает опасность, которая не имеет прецедентов в истории. Сам процесс строительства никогда не был таким разрушительным как сегодня, и окружающая нас среда никогда не претерпевала такие радикальные изменениям как в наше время. <…> Нам говорят, что заботиться об останках материальной культуры – это неэффективно и слишком затратно, и что виртуальные сайты, коллекции, архивы и музеи представляют альтернативу более долгосрочную и доступную. Но человеческую память нельзя ограничивать исключительно виртуальным миром, также как она и не может находится лишь в пределах нашего сознания».
Так начал своё страстное выступление израильский археолог Рафаэль Гринберг из Университета Тель-Авива. Учёный назвал материальные памятники прошлого «проводниками», с помощью которых возможно производство памяти, обеспечивающей гармоничную связь эпох и преемственность человеческих поколений. К сожалению, такие механизмы не работают в современном обществе, и Рафаэль Гринберг смотрит на будущее археологических памятников довольно пессимистично.
В похожем ключе высказалась и российский исследователь Ася Энговатова, рассказавшая о мешающем археологии строительном лобби и деятельности археологических фирм, многие из которых нацелены только на получение прибыли и не имеют отношения к научной деятельности. Несмотря на все эти сложности, есть и положительные примеры «спасательной археологии»: благодаря совместной работе подрядчика и надзорных органов РАН район трассы «Таврида» и Крымского моста был достаточно хорошо исследован перед началом их строительства. Этот пример показывает, что сотрудничество между властью, бизнесом и наукой возможно и требует только доброй воли и готовности всех заинтересованных сторон идти на компромисс.
Новые грани археологии
Большинство археологов исследуют памятники эпох, отдалённых от нас во времени – например, палеолит, бронзовый или железный века. А можно ли археологически изучать историю XX века? Испанский исследователь Альфредо Гонсалес-Руибаль рассказал на конференции об «археологии современной эпохи». Сегодня уже ведутся исследования окопов Первой мировой войны, бывших нацистских концлагерей и даже территорий знаменитых рок-фестивалей 60-х-70-х. Большие перспективы у «археологии современности», по мнению испанского исследователя, имеются и в России, пережившей в XX веке серьёзные потрясения. Резкие общественные катаклизмы и жестокие войны оставили на территории страны глубокий след, изучение которого может представить хорошо знакомые события под новым углом. «Археологии современности нужны катастрофы – именно они наилучшим образом сохраняют свидетельства материальной культуры и быта человека».Скоро мы опубликуем отдельное интервью с Альфредо Гонсалесом-Руибалем, в котором он рассказал о своих взглядах на развитие современной археологии.
Проблема войны
На конференции много говорили о понимании исследователями археологии и новых задачах, которые она может решать в современных условиях. Однако помимо концептуальных вопросов, учёные поднимали и фундаментальные вопросы, стоящие перед наукой очень давно. Российский археолог Леонид Вишняцкий рассказал, что нам известно о возникновении войны по археологическим данным. Присуща ли она человечеству с самого начала его существования или возникла уже позже вместе с усложнением хозяйства и общества? По данным археолога, следы ранений, нанесённых человеком человеку впервые появляются в палеолите, однако по-настоящему бурный рост числа вооруженных конфликтов произошёл в неолите, для которого у нас имеются находки оружия, доспехов, укреплённых поселений и воинских погребений. Так как ответить на поставленный вопрос? Вероятно, можно сделать осторожный вывод, что появление войны связано с технологическим рывком и возникновением протогосударственных образований в неолите, хотя и для более раннего периода найдены следы вооружённых конфликтов (пусть и немногочисленных).
