Как жила знать времён «Осени Средневековья»?
Сколько десятков повозок составлял багаж герцога Бургундского? Как в позднем Средневековье решали логистические проблемы переезда целого герцогского двора? Кто такие шамбелланы, пурсиваны омонье, и потаже? И что на самом деле означает выражение «птица высокого полёта»?
С разрешение автора мы публикуем статью «Двор герцогов Бургундских (1363-1467 гг.)» специалиста по истории позднего Средневековья, кандидата исторических наук, руководителя группы Бургундские войны Андрея Владимировича Куркина.
Понятие «двор» или кур (cour) применительно к ставке герцогов Бургундских содержало в себе сразу несколько смыслов. Прежде всего, двор осуществлял функцию публичного проявления власти и являлся политическим центром княжества. Двор также выполнял корпоративную функцию: высшая знать княжества консолидировалась вокруг фигуры государя посредством родственных и вассальных связей и входила в состав властных институтов, прежде всего в Великий совет и группу шамбелланов.
В узком смысле слова двор, т.е. отель (hotel) или дом, мэзон (maison), представлял собой комплексы зданий в разных городах бургундского княжества и французского королевства, а также различные службы, ведающие придворным хозяйством.
«Герцог Филипп и его сын безоговорочно следовали правилам этикета и требовали подобного же отношения от своих слуг, как высших, так и низших, от канцлера, до кухонного гарсона, – писал историк Отто Картелльери. – Все детали жизни двора были очень строго отрегулированы. Важнейший принцип заключался в том, что ничто не могло быть постыдным, если оно относилось к службе суверену. Наивысшей честью считалось обслуживание принца в его интимных и частных делах. Самыми главными считались две функции: во-первых, защищать жизнь принца, а во-вторых, оказывать ему должное уважение». (1)
Таким образом, двор герцогов Бургундских являлся неким социальным микрокосмом, государством в государстве, жители коего, придворные, были организованы в достаточно жесткие структурные формы. Несмотря на свою корпоративность и элитарность, бургундский двор вовсе не был закрытым учреждением. Напротив! Герцоги всячески подчеркивали публичность и открытость своего отеля, что порой принимало гротескные формы. Дошло до того, что в 1433 г. в Генте из княжеской резиденции Тен-Валле была выкрадена и впоследствии продана оловянная посуда.
***
Бургундский двор не был в полной мере «кочующим двором», характерным для монархов и принцев классического Средневековья. И, тем не менее, несмотря на длительные остановки герцогов в многочисленных отелях, двор достаточно активно передвигался по территории французского королевства и бургундского княжества, сопровождая своего монсеньора.
Филипп Храбрый, который в молодости отличался неуемной энергией, к концу своего правления вел статичный образ жизни. С 1394 по 1404 гг. он почти непрерывно проживал в Париже, где имел 4 отеля и дворец в Конфлане. Его супруга Маргарита Фландрская, напротив, до 1396 г. в основном проживала в Бургундии, в герцогской резиденции в Дижоне. Затем двор Маргариты переехал в Париж, в отель Артуа, откуда совершал «вылазки» в резиденцию Бель-Мотт в Аррасе и охотничий замок в Эдене.
Двор Жана Бесстрашного курсировал между парижским отелем Артуа, который был реконструирован, и герцогским дворцом в Дижоне. Двор его супруги Маргариты Баварской в 1405 г. переехал в Гент. Именно в Генте, во дворце Тен-Валле, прошло детство Филиппа Доброго. Юный принц пробыл в Генте с 1405 по 1409 гг., а затем с 1411 по 1419 гг., т.е. до смерти своего отца.
Резкое расширение территории бургундского княжества во время правления Филиппа Доброго сопровождалось количественным ростом герцогских резиденций и удлинением маршрутов перемещения бургундского двора. Центр политического управления княжества постепенно сместился из Парижа и Двух Бургундий в Нидерланды – во дворец Гуденберг в Брюсселе, Де-Ла-Халл (Салле) в Лилле и Принзенхоф в Брюгге.
В отличие от своих отца и деда, Филипп Добрый практически не жил в Париже. В период с 1420 по 1429 гг. герцог 11 раз делал краткие остановки во французской столице. Парижане, традиционно поддерживавшие партию бургиньонов, постепенно охладели к Бургундцу. В 1435 и 1461 гг. Великий герцог Запада вновь посетил Париж – в качестве не хозяина, как это бывало при Филиппе Храбром и Жане Отважном, а всего лишь гостя и практически чужака. Немногим чаще Филипп баловал своим посещением Бургундию. Герцог останавливался в своей дижонской резиденции в периоды с 1425 по 1432 гг. и с 1435 по 1441 гг. Последний раз монсеньор побывал в Дижоне в 1455 г., посетив часовню ордена Золотого Руна.
Тем не менее, Филипп не забывал бургундскую столицу и периодически проявлял о ней трогательную заботу. К дворцу принца была пристроена башня Терраса (теперь башня Филиппа Доброго), со смотровой площадки которой, как уверяли, в ясный день можно разглядеть Монблан. В самом отеле был возведен величественный зал Охраны с огромным резным камином, невесомостью своих каменных кружев напоминающим готический собор.
При Филиппе Добром также были построены новые резиденции в Брюгге (Гронехоф, т.е. Зеленый Дворец) и Лилле (в 1453 г. Де-Ла-Халл уступил свое место Пале-Риур), а замок в Эдене подвергся ремонту и реконструкции.
В период с 1436 по 1445 гг. принц трижды посетил отель Бинненхоф в Гааге. Там же он проживал с ноября 1455 по июль 1456 гг. Посетив Антверпен, монсеньор остановился не в своем дворце, а в аббатстве Сен-Мишель. В Мехелене он так же проживал не в резиденции, а в гостинице «Красный Лев». В Сент-Омере Филипп Добрый и его двор размещались в аббатстве Сен-Бертен или в частных домах. В период Гентской войны герцог перенес свою штаб-квартиру в Лилль.
Брюссельский дворец Гуденберг был, пожалуй, любимым отелем Филиппа Доброго. Герцог делал в нем длительные остановки с 1450 по 1452 гг., а в 1459 г. практически превратил его в свое постоянное место жительства. Герцог также посещал близлежащие охотничьи замки – Тервюрен и Синт-Йост-Тен-Нод.
Герцогиня Изабелла Португальская в 1457 г. переехала в старинный фламандский замок Ла-Мотт-о-Буа. Карл, граф де Шароле, проживал в своей резиденции Ле-Кенуа в Эно и в Горинхеме в Голландии. (2)
Во время переезда из одной резиденции в другую бургундский двор превращался в огромный табор, а для самого перемещения требовалось задействовать массу повозок и лошадей, не говоря уже о слугах, погонщиках и конюхах. Так, для путешествия Филиппа Доброго, его супруги, наследника и придворных по маршруту Дижон-Аррас-Лилль, которое началось в апреле 1435 г. и продолжалось почти месяц, потребовалось 72 повозки с упряжью, на содержание коих было потрачено 5 000 франков.
Вот роспись герцогского багажа:
Драгоценности герцога ………. 5 повозок;
Гобелены герцога …………….. 4 повозки;
Специи герцога ……………….. 1 повозка;
Часовня герцога ………………..1 повозка;
Трубачи и менестрели герцога ..1 повозка;
Артиллерия герцога ………….. 2 повозки;
Кухня герцога …………………5 повозок;
Хлебопекарня герцога ……… 3 повозки;
Вино герцога …………………..3 повозки;
Шатер герцога …………………1 повозка;
Вещи герцогини ……………….15 повозок;
Вещи и игрушки принца ………2 повозки.
Можно вообразить, с каким шумом и грохотом перемещался весь этот поезд по дорогам княжества; сколько неудобств он доставлял жителям встречающихся на его пути городов и сел; во что он превращал дороги и деревянные мосты; как ныли кости и затекшие члены у его пассажиров, и с каким нетерпением они ожидали ужин и ночевку на ближайшем постоялом дворе.
***
Властные функции двора, распространявшиеся на все бургундское княжество, осуществлял Великий совет (Grand conseil), в который входили представители высшей знати Бургундии, включая рыцарей Золотого Руна, т.н. советники чести (conselleurs aux honneurs), а также чиновники канцелярии (chansellerie) – мэтры прошений (maitres requestes), секретари (secretaries) и т.п. Возглавлял Великий совет канцлер (chansellier). В отсутствие герцога канцлер становился верховным судьей княжества (chef de la justice). При Филиппе Добром канцлерами Бургундии были Жан де Туази, епископ Осерра (1419-1422 гг.), а затем – Николя Ролен (1422-1462 гг.). Годовое жалование канцлера равнялось 2 000 франков. Ближайшими советниками и помощниками канцлеров Бургундии (президенты) при Филиппе Добром были известные церковные деятели, такие, как епископ Турне Жан Шевро и его преемник Гийом Филатр (Филастр).
В Великий совет входили совет войны (conseil de guerre) и совет финансов (conseil de finances). Военный совет включал в свой состав Премьер-шамбеллана, канцлера, нескольких опытных рыцарей-ветеранов, маршала Бургундии, адмирала, герольдмейстера «Золотое Руно» и секретарей. Финансовый департамент возглавлял Генеральный казначей (tresorier general), в подчинении у которого были финансовые интенданты (intendans des finances), мэтры монетной камеры (maitre de la chamber aux deniers), раздатчики денег (argentiers) и прочие более мелкие чиновники. Военными расходами управлял военный казначей (tresorier des guerres).
В 1446 г. Филипп Добрый составил инструкцию, которая упорядочила состав и функции Великого совета и прочих советов бургундского герцогства.
Придворные из числа лучших дворянских семей княжества были объеденены в группу шамбелланов (chambellans), т.е. камергеров, обслуживающих герцога в его частной жизни и охраняющих его в бою. Главным камергером являлся Премьер-шамбеллан (Premier chambellans). Во время правления Филиппа Доброго должность Премьер-шамбеллана последовательно занимали Жан де Ла Тремуй, Жан де Рубе и, наконец, фаворит герцога Антуан де Круа. Среди почетных функций Премьер-шамбеллана можно отметить обязанность спать неподалеку от герцога, нести его знамя в сражении и осуществлять контроль за покупкой ткани для нужд отеля. Премьер-шамбеллан обладал особыми привилегями. Например, ему разрешалось принимать пищу отдельно – в его собственных апартаментах. Начиная с 1438 г., Премьер-шамбеллан ежедневно получал на свой обеденный стол два блюда с мясом, две кварты вина, 4 булочки из пшеничной и 6 булочек из ржаной муки.
Благодаря финансовым ведомостям, составленным бургундскими казначеями Ги Жильбо и Матье Реньо, у нас имеются списки шамбелланов, в которых мы находим имена самых известных вельмож княжества, военачальников, политических деятелей и рыцарей Золотого Руна: Жан и Антуан де Тулонжоны, Жан де Люксембург, Гийом де Вьенн, Давид де Бриме, Юг де Ланнуа, Роланд д’Юткерк, Жан де Коммин, Жан де л’Иль-Адам, Бодо де Ноай, Жак д’Аркур, Жак де Вьевилль, Морруа де Сен-Леже, Жан д’Орн, Симон и Жак де Лалены и проч. Как правило, наиболее влиятельные шамбелланы входили в состав Великого совета и принимали непосредственное участие в управлении бургундским княжеством.
Подчеркнутая религиозность бургундского двора нашла свое отражение в службе Капеллы (Chapelle), т.е. домовой церкви герцога, непременного атрибута как частной, так и публичной жизни отеля. Службой Капеллы управлял Премьер-капеллан, обычно, епископ, который одновременно являлся исповедником герцога. При Филиппе Добром эту должность исполняли Лоран Пиньон (исповедник герцога с 1419 по 1449 гг.), доктор теологии, епископ Вифлиемский (1423-1433 гг.), епископ Осеррский (1433-1449 гг.); Симон де Ло (исповедник герцога с 1449 по 1461 гг., исповедник герцогини с 1433 по 1444 гг.), доктор теологии, епископ Салюбрийский; Жан Журлан (исповедник герцога с 1461 по 1465 гг.); Удо Ле Руа (исповедник герцога с 1465 по 1467 гг.), бакалавр теологии.
В подчинении у Премьер-капеллана состояло в разные годы от 20 до 40 служащих Капеллы, среди которых следует отметить омонье (aumoniers), т.е. раздатчика милостыни. По свидетельству Оливье де Ла Марша, сумма милостыни могла достигать 20 000 ливров в год. Эти деньги шли на нужды бедных стариков, бесприданных девиц, падших женщин и сирот.
Геральдическая служба (ofisse d’armes) решала задачи торжественного оформления дипломатических актов, включая военные действия, участвовала в проведении придворных церемоний и рыцарских турниров, вела учет дворянских родов княжества, составляла и трактовала (блазонировала) гербы. Возглавлял службу гербовый король (roi d’armes) «Золотое Руно». Им долгое время состоял Жан Лефевр, сеньор де Сен-Реми, любимец Филиппа Доброго и автор мемуаров. Заместителем Гербового короля был гербовый маршал (marechal d’armes), также являвшийся гербовым королем, в подчинении у которого находились остальные гербовые короли, т.е. герольдмейстеры, и герольды (herauts d’armes), а также пурсиваны (poersuvants d’armes), т.е. кандидаты на должность герольда.
Финансовые ведомости за 1426-1438 гг. перечисляют следующих придворных герольдов: гербовый король «Золотое Руно» (Жан Лефевр), гербовый король (он же гербовый маршал) «Брабант», гербовые короли «Фландрия» (Филипп де Круа), «Эно» и «Артуа» (Жан д’Ангар), герольды «Бургундия», «Шароле», «Боревуар» (Роланд Ле Бретон), «Огниво» (Жиль Гобе), «Намюр», а также пурсиваны «Желанная Свобода» («Franc Vouloir»), «Осчастливленный» («Soye») и «Фоорн» («Voorne»). Всего за время правления Филиппа Доброго в финансовых ведомостях зафиксированы имена 5 гербовых королей, 21 герольда и 39 пурсиванов, которые так или иначе состояли на службе при бургундском дворе. Несколько герольдов и пурсиванов представляли другие государства или других сеньоров и привлекались для выполнения разовых заданий, т.е. являлись экстраординариями.
Следует также отметить, что под именем того или иного герольда в разные годы выступали разные люди. Например, гербовым королем «Артуа» с 1419 по 1465 гг. успели побывать Роланд Ле Бретон (1419-1420 гг. С 1425 по 1428 гг. Ле Бретон исполнял функции герольда «Боревуар» при Жане де Люксембурге), Жан д’Ангар (1437 г.), Бертран де Блеренкур (1440-1455 г.) и Матье Руссель (1456-1465 гг.). Многие герольды и пурсиваны делали карьеру, переходя с одной ступеньки служебной лестницы на другую. Так, Этьен Карен, начавший свою геральдическую службу пурсиваном «Рюпельмонде», «дослужился» до должности герольда «Намюр», а Жиль Гобе, герольд «Огниво», сменил престарелого Жана Лефевра на посту главного герольдмейстера Бургундии и стал гербовым королем «Золотое Руно». (3)
***
Непосредственно службами отеля руководил Премьер-мэтрдотель (Premier maitre d’hotel), которому помогали 4 мэтрдоделя, по 1 на квартал. Премьер-мэтрдотель также отвечал за подготовку и проведение четырех ежегодных главных придворных праздников, хранил ключи от покоев монсеньора и тайную печать.
При Филиппе Добром пост Премьер-мэтрдотеля долгое время занимал Жан де Ла Тремуй, в подчинении у коего находились мэтрдотели Жак де Бюссоль, Гийом де Жонь, Мишо де Шоги и Гийом дю Буа.
К четырем главным службам отеля относились:
служба хлебодаров (paneterie), возглавляемая Премьер-панатье (Premier panetier), которая отвечала за обеспечение герцога и его двора хлебом;
служба виночерпиев (echanconnerie), возглавляемая Премьер-эшансоном (Premier echanson), которая отвечала за обеспечение вином;
служба стольников (ecuiers trenchant), возглавляемая Премьер-экюе траншаном (Premier ecuier trenchant), которая отвечала за обеспечение мясом;
служба оруженосцев иначе конюших (ecurie), возглавляемая Первым шталмейстером (Premier ecuier ecurie), которая отвечала за конюшню герцога. К службе конюшни также относились оружейник герцога (armurier), который изготавливал для монсеньора доспехи, полировщик (fourbisseur), полирующий эти доспехи, портной герцога (tailleur), сержанты оружия(sergent d’armes), охранявшие герцога, а также пажи, трубачи (trompetes) и менестрели, игравшие на струнных инструментах.
Приготовлением пищи для двора, как в будни, так и в праздники, занималась служба кухни (officiers de cuisine), возглавляемая экюе-де-куизеном, (ecuier de cuisine), т.е. оруженосцем кухни, который руководил кухонным персоналом и курировал кухонные расходы. Во время готовки экюе-де-куизен восседал на высоком табурете, установленном между буфетом и камином, и управлял штатом поваров и их помощников. Специальной ложкой на длинном черенке он снимал пробу с супов, а также наказывал нерадивых щелчками по лбу или затылку.
В подчинении у оруженосца кухни были атор (hateur), повар, отвечающий за жарку мяса, потаже (potager), повар, отвечающий за отварные блюда, кухонные дети (enfant de cuisine), ассистенты поваров, суфлеры (soufleur), с помощью мехов поддерживающие огонь, кухонные портье (portier de cuisine), охраняющие кухню, а во время путешествий отвечающие за посуду, мясники (buchier), поставляющие ко двору мясо, и т.д.
Служба зеленщиков (fruiterie), как ни странно, была отделена от кухни. Она состояла из собственно фрутье, поставлявших ко двору местные и привозные овощи и фрукты, а также факельщиков (valets de torche), которые сопровождали особенно изысканные блюда во время торжественных банкетов, а также отвечали за поставку воска и масла для свечей и факелов, ежедневно и еженощно освещавших отель.
Комната герцога (chambre), включала в свой состав комнатных слуг (valets de chambre), прежде всего, служителей тела(sommeliers de corps) и служителей комнаты (sommeliers de chamber), которые отвечали за личные покои монсеньора и хранили ключи от них. К комнате герцога были приписаны охранники драгоценностей и платьев монсеньора (garde des joyaux, garde des pobes), служба охоты, фурьеры, гобеленщики, парикмахеры, медицинская служба (medicin du duc), состоявшая из докторов и хирургов, и т.д. Например, личным доктором Филиппа Доброго был Филипп Боден, входивший в Великий совет. Личным доктором Изабеллы Португальской и Изабеллы де Бурбон, графини де Шароле, был португалец Гонсальво де Вергес.
Наконец, к службам отеля относились фурьеры (fourriere), т.е. квартирмейстеры, отвечавшие за организацию переезда отеля с места на место и решавшие при этом задачи из области логистики, а также лучники тела (archers de corps), выполняющие функции телохранителей и почетного военного эскорта.
Согласно положениям ордонанса, изданного Филиппом Добрым в декабре 1426 г., численность ординарных чиновников(offisiers) и слуг (serviteurs) герцогского двора составила 300 человек, из них 98 дворян, включая ключевые фигуры княжества. Вместе с прочей экстраординарной обслугой придворный контингент достигал 660 человек. Придворные ордонансы 1433, 1438 и 1458 гг. фактически дублировали указ 1426 г., внося небольшие коррективы в его главные статьи и постепенно увеличивая количество чиновников и слуг.
Помимо главного отеля, т.е. отеля самого герцога, существовали т.н. малые отели, дворы герцогини и наследного принца. Так, в марте 1415 г. Жан Бесстрашный учредил малые дворы для своего сына Филиппа, графа де Шароле, и его молодой супруги Мишели Французской. Согласно герцогскому ордонансу, численность дворов графа и графини де Шароле составила 174 и 62 человека соответственно.
5 января 1430 г., за два дня до своей женитьбы на Изабелле Португальской, Филипп Добрый подписал ордонанс об учреждении малого двора для новоявленной герцогини Бургундской. Вместо Премьер-шамбелана была введена должность рыцаря чести (chevalier d’honneur), кою занял мессир Лурден, сеньор де Саллиньи. В его ведении состояло 6 дежурных, каждый из которых имел лошадь. Два мэтрдотеля, Бодешон д’Они и Жан де Бриссоль, по полгода служили при дворе герцогини, соответственно, с января по май и с июня по декабрь. Их зарплата равнялась 100 франкам в месяц. Малый отель также имел своих хлебодаров, виночерпиев, стольников и конюших, чье жалование составляло 50 франков. Личным секретарем герцогини стал мессир Ланселот Санер с двумя помощниками. Малый двор также имел двух поваров, врача и исповедника.
В этой связи следует отметить и Великих пенсионариев (Grand pensionaires), представителей семьи и родственников самого герцога, получающих в отеле денежное содержание – пенсион. К ним относились Карл и Жан де Неверы, кузены Филиппа Доброго; Жан, Адольф и Аньес де Клеве, племянники герцога; Гийом и Филипп, бастарды Брабантские; Людовик и Изабелла де Бурбоны, племянники герцога; Мария Гельдернская, внучатая племянница герцога; Жуан, Жако и Беатриш де Куамбр (Коимбре), кузены и кузина Изабеллы Португальской, и, конечно, многочисленные незаконнорожденные дети монсеньора.
***
Служба охоты (venerie), о чем я писал выше, относилась к комнате герцога и считалась элитарным учреждением. Ею руководил мэтр охоты герцога (maitre de venerie du duc), который отвечал за псовую охоту (la chasse avec des chiens). В подчинении у мэтра охоты состояли охотники (veneurs), охотничьи слуги (valets de veneurs), охотничьи пажи (pages de veneurs) и клерк охоты (clerc de la venerie). Охотничьи слуги отвечали за порученных им собак и подразделялись на
слуг собак (valets de chiens), т.е. псарей;
слуг ищеек (valets de limiers);
слуг борзых (valets de levriers), т.е. борзятников;
слуг гончих (valets de courants), т.е. выжлятников.
На эти же четыре категории подразделялись и охотничьи пажи.
Согласно ордонансу о службе охоты за 1427 г., мессир и рыцарь Жан де Фуасси, мэтр охоты, получал жалование в размере 140 франков в месяц, а также охотничью робу за 10 франков и лошадь стоимостью 30 франков. Также мэтр охоты получал из казны 1517 франков в год на приобретение необходимой одежды, оружия и охотничьего снаряжения для своей службы и 2 000 франков в год на кормежку и содержание собак – 50 гончих, 5 ищеек и 30 борзых. Заместителем мэтра охоты был назначен один из охотников, а именно Югонен де Жиссей (жалование 100 франков в месяц, роба за 8 франков и лошадь за 20 франков). В подчинении у Жиссея состояли трое прочих охотников, Жио де Сент-Анто, Жан де Келль и Жан де Мутон, которые получали по 55 франков в месяц и имели такие же робы и таких же лошадей, как их начальник. Жио Бенуас, клерк, имел аналогичное жалование и снаряжение.
Таким образом, ординарные охотники набирались из представителей бургундского дворянства и получали вполне пристойную зарплату. Псовая охота базировалась в Бургундии и была одним из любимейших развлечений бургундских герцогов.
В 1389 г. известный гасконский вельможа Гастон де Феб, граф де Фуа, прославленный эксперт в организации охотничьей службы, специально для Филиппа Храброго написал богато иллюстрированный трактат «Книга об охоте» (сегодня хранится в Национальной библиотеке Франции, Париж). В главе «Рассуждения об аланах и всей их природе» монсеньор Гастон живо и доходчиво изложил достоинства и недостатки охотничьих собак данной породы:
«Алан – это природа и манера поведения собак, и одни из них именуются аланами благородными, другие же – аланами, катающимися в грязи. Вторые – это аланы-мясники. Аланы благородные должны быть сложены точно, как борзые, – во всем, кроме головы, которая должна быть толстой и короткой, а что до масти, то правильная масть хорошего алана обычно белая без всяких пятен вокруг ушей. Глаза очень маленькие и белые, ноздри беловатые, уши же прямые и остроконечные, которые обрезают.
Алана надо натаскивать больше, чем любое другое животное, потому что он способен причинить зла больше, чем другие. Кроме того, аланы своевольны и легкомысленны по природе и не имеют того здравомыслия, которое есть у большинства других собак. Если кто скачет на лошади, они охотно гонятся за ним, и за быками, либо овцами, либо свиньями, либо другой скотиной, или же за людьми, или за другими собаками. Ибо я видел алана, каковой убил своего хозяина.
И во всех отношениях аланы имеют дурные наклонности, и суть самые шальные и легкомысленные из всех пород собак. И никогда не видел я из них троих благовоспитанных и кротких, ибо настоящий алан бежать должен, как борзая и, кого настигнет, вцепиться должен и держать не отпуская; ибо алан по натуре своей имеет хватку сильнее, нежели три борзые из лучших, каковых найти можно, И потому это самая лучшая собака, каковую можно держать, чтобы нагнать любого зверя и держать его… Добрый алан должен любить своего хозяина и следовать за ним, и помогать ему во всякой работе, и делать, что он прикажет, что бы сие ни было… Другая порода аланов — катающихся в грязи — ничем не напоминает по стати безобразных борзых; у них толстые головы, толстые губы и большие уши, и с ними очень хорошо охотиться на медведей и вепрей; ибо они имеют хватку сильную по своей природе… и берут на охоту их вместе с борзыми, кто хочет успеха, ибо, напав на зверя, аланы хватают его за шею и вцепляются, но сами по себе не удержат зверя, если ранее его не затравили борзые. Потому всякий, кто хочет на медведей и вепрей охотиться, должен иметь и аланов, и борзых, и грязных (мясников), и сторожевых, ежели прочих иметь не может».(4)
Для охоты на волков существовала экстраординарная служба волчатников (louveterie). Эту службу возглавлял Премьер-луветье (premier louvetier), в подчинении у коего состояли волчатники и слуги собак для охоты на волков (valets de chiens pour la chasse du lup).
Соколиная охота герцога (fauconnerie du duc) базировалась в Нидерландах. Судя по всему, Филипп Добрый, азартный охотник, предпочитал соколиную охоту псовой охоте. На многих миниатюрах, изображающих бургундского герцога и его окружение, мы можем увидеть придворных, которые по моде того времени, дефилировали по покоям монсеньора с охотничьими птицами в руках. Оные делились на птиц высокого полета (соколы-балобаны, соколы-чеглоки), и птиц низкого полета (ястребы-перепелятники, ястребы-тетеревятники, кречеты).
Птицы высокого полета были приучены подниматься ввысь, где, летая по кругу, они высматривали дичь. Для того, чтобы ястреб вернулся, охотник привабливал, т.е. приманивал его, с помощью приманки или вабила (leurre). Вабило представляло из себя простейшее чучело птицы в виде двух кожаных крыльев, обклеенных перьями, закрепленных на шнурке. Охотник раскручивал вабило над головой, привлекая внимание сокола.
Птицы низкого полета летели по прямой в зоне визуального контакта с дичью.
И сокола и ястреба охотник пускал с руки. Чтобы птица раньше времени не улетела, ей на голову надевали специальный клобучок, а саму птицу фиксировали на руке при помощи поводка должика. К ногам птицы привязывались бубенчики, на которых мог чеканиться герб владельца. Иногда, увлекшись охотой, соколы залетали слишком далеко и теряли своего хозяина. Тогда бубенчики с гербами служили своеобразным паспортом. Любой, нашедший потерявшуюся птицу, отмеченную гербом, должен был вернуть ее владельцу. Так, в 1462 г. сокольничий Ганс, состоявший на службе графа Бранденбургского, доставил в Люксембург обнаруженного им в австрийских лесах сокола-пилигрима, к лапке которого был прикреплен колокольчик с именем и гербом герцога Бургундского.
Службой соколиной охоты герцога заведовал мэтр сокольничьих герцога (maitre fauconnier du duc), т.е. главный сокольничий. В его подчинении находились 3 сокольничьих, слуги сокольничьих (valets de fauconniers) и клерк.
В период 1430-1450 гг. для Филиппа Доброго была скопирована «Книга о короле Модусе и королеве Ратио», богато иллюстрированный фолиант (сегодня хранится в Королевской библиотеке Бельгии, Брюссель), многие главы которого посвящены охоте. В главе «Суждение о собаках и птицах и о том, кто из них прекраснее» одна из героинь повествования, азартная охотница, отстаивала превосходство соколиной охоты над псовой травлей:
«Можно ли сравнивать собак и птиц? Птиц, которых природа сотворила столь красивыми, столь утонченными, столь куртуазными, столь прелестными; будь они рыжие или перелинявшие, разве не очаровательно они выглядят? Не носят ли их с собой в палаты короли и графы, так они чисты и опрятны по природе? И возможно ли так поступать с собаками, грязными, всегда в экскрементах, к которым нельзя приблизиться, не заткнув нос? И потом птиц можно носить с собой повсюду, чего нельзя делать с собаками, пожирающими все вокруг, где они находятся.
Разве не восхитительна смелость такого маленького существа, как сокол, когда он бьет журавля или дикого лебедя! И не видим ли мы, как сокол атакует спереди и сзади поднявшуюся к облакам цаплю; в их борьбе мы теряем их из вида; потом ловчая птица, улучив момент, хватает цаплю за голову, и обе вихрем низвергаются вниз. Что может быть занятнее, чем охотиться на реке с гордым соколом или с двумя?
Если в поле есть пруд со множеством уток, селезней, — мелкой дичи не нужно, — выпускают соколов. Они сразу же поднимаются так; высоко, что теряешь их из вида. Тогда бьют в барабаны, чтобы вспугнуть болотных птиц, которые стаями поднимаются в воздух. На них молнией падают соколы и низвергают наземь, потом словно отскакивают, взмывая вновь, чтобы обрушиться на других; одни утки лежат на лугу, другие погрузились в воду. Так за короткое время мы обретаем богатую добычу.
Что мне сказать вам о ястребе? Есть ли прелестней охота, чем когда дамы, рыцари и девицы выезжают верхом, каждая с ястребом в руке? Эти птицы машут крыльями мелко и часто, хватают добычу, теряют ее, пускаются вслед, догоняют, когтят жаворонков и куропаток; и все кричат, следуя за ними. Нет увлекательнее охоты, чем охота с ястребом, так она хороша. Взгляните на этого ястреба, преследующего жаворонка: жаворонок поднимается псе выше и выше, в результате ястреб упускает добычу. Спускаю второго: ястреб устремляется вперед, взмывает, бросается на птичку, и оба камнем падают наземь. А когда ястреб ловит жаворонка на лету и спускается с ним на руку хозяйки, разве это не очаровательно?
Есть и много других птиц, о которых я не буду говорить, ограничившись соколом и ястребом. Мой вывод — удовольствие от соколиной охоты куда больше, чем от охоты с гончими: ведь истинное удовольствие на охоте — видеть, а не слышать. С птицами обзор всегда полный; на псовой охоте только лай, и лишь когда дичь добыта, ее приносят. А что видишь во время этой бешеной скачки? Ничего».(5)
В заключение «зоологической» темы стоит упомянуть, что у герцога был свой зверинец. В Брюссельском парке разводили кабанов, во внутреннем дворе брюссельского дворца жил лев, ежедневно сжиравший по половине овцы, в гентском дворце содержали 4 львов, 2 обезьян, «польского верблюда» и «индийскую крысу».
Примечания:
1. Cartellieri O. Am Hofe der Herzoge von Burgund. Basle, 1926. S. 64-65.
О бургундском дворе также см.:
Barre de la P.-F.-J. Memoires pour servir a l’histoire de France et de Bourgogne… T. II.
Kruse H. Hof, Amt und Gagen. Die taglichen Gagenlisten des burgundischen Hofes (1430-1467) und der erste Hofstaat Karls des Kuhnen (1456). Bonn, 1996.
La Marche O. L’Estat de la Maison du duc Charles de Bourgogne dit le Hardy. // La Marche O. Memoires…T. IV.
Носова Е. Бургундский двор XV века: стурктура, организация, социальный состав…
Paravichini W. La cour de Bourgogne selon Olivier de la Marche. // Autor Olivier de la Marche, actes publ. sous la dir. De Jean-Marie Cauchies. Neuchatel, 2003.
Paravichini W. Soziale Schichtung am Hof der Herzoge von Burgund. // Francia, Munchen, 1978.
Prevenier W., Blockmans W. Prinsen en poorters: beelden van de laat-middeleeuwse samenleving in de Bourgondische Nederlanden, 1384-1530. Antwerpen, 1998.
Schnerb B. L’Etat bourguignon… Р. 275-304.
Splendour of the Burgundian Court. Charles the Bold (1433-1477). / Ed. S. Marti, T.-H. Borchert, G. Keck. Cornell University Press, 2009.
Vaughan R. Philip the Good… Р. 127-163.
Хачатурян Н. Бургундский двор и его властные функции в трактате Оливье де Ля Марша. // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда. М., СПб., 2001.
2. О дижонских отелях герцогов Бургундских и городского патрициата см.:
Jugie S. Les ducs de Bourgogne. Musee des Beaux-Arts de Dijon. 2003.
Pascal M.-C. La construction civile a Dijon au temps des grands ducs. // Le faste des ducs de Bourgogne. Dossier de l’Art, №44.
3. О геральдической службе при бургундском дворе подробнее см.:
Spitzbarth A.-B.Vous consultez la fonction diplomatique des hérauts : l’exemple de la cour de Bourgogne au temps de Philippe le Bon (1419-1467). // Revue du Nord, №№366-367.
Thuret С. Les officiers d’armes du duc de Bourgogne Philippe le Bon (1419-1467). Université de Paris IV-Sorbonne, 1993.
4. Цит. по: Виоле-ле-Дюк Э. Жизнь и развлечения в средние века. / Пер. М. Ю. Некрасова. СПб., 203. С. 256-259.
См.: Viollet-Le-Duc M. Dictionnaire raisonne de mobilier francais. Paris, 1871. T. 2. P. 424-426.
5. Там же. С. 266-268.
