Эвакуация

Мудрый план или гениальная импровизация?

Долгие годы эвакуация советской промышленности во время Великой Отечественной войны рассматривалась достаточно однообразно. Казалось, что огромные материальные и людские ресурсы будто бы по воздуху в идеальном порядке перебазировались в восточные регионы страны.

Однако было ли так на самом деле? Действительно ли всё произошло чётко и слаженно? Был ли припасен на случай агрессии некий заранее составленный план? Как в целом можно оценить итоги эвакуации?

Сабир Еникеев рассказывает о том, как советская промышленность выжила и обеспечила стране победу в войне. Мы публикуем эту статью в рамках проекта ОАО «РЖД» «Дороги Победы».

Так уж сложилось исторически, что наиболее развитой наша страна всегда была в западной своей части, и неважно, говорим ли мы о Московском царстве, Российской империи или Советском Союзе. Здесь всегда проживала основная масса населения, здесь происходили все важнейшие политические процессы и сосредотачивались административные центры.

Ещё не отгремели пушки Гражданской войны, а руководство Советской России уже начало предпринимать шаги по модернизации экономики страны. Советское правительство прекрасно осознавало необходимость коренного переустройства российского хозяйства и превращения страны в мощную индустриальную державу, способную противостоять любым возможным агрессорам. Учитывая дипломатическую обстановку 20-х-30-х гг. XX в. – далеко не бессмысленное устремление.

Постоянно наращивавшиеся темпы производства советского военно-промышленного комплекса были призваны удовлетворять всевозрастающую потребность Красной Армии в новых образцах боевой техники. С середины 20-х и вплоть до самого начала Великой Отечественной РККА выросла до 5 млн. человек. Стремительная механизация очень точно отражала главенствовавшую тогда военную доктрину молодой республики:

«Бить врага малой кровью и на его территории».

Что же касается промышленности западных областей страны, то вот эта наступательная доктрина в итоге сказалась и на ней: захват значительных территорий СССР просто не предполагался. В итоге к 22 июня 1941 г. единого, согласованного и принятого плана предполагаемой эвакуации предприятий не существовало. Вернее, планы-то писались время от времени, но едва ли могли быть применены на практике. Один из последних таких планов был принят в 1937 г., но и он не мог быть удовлетворительным для поставленной задачи: вследствие проводившейся индустриализации постоянно рос объем промышленного оборудования, а значит и каждый новый план в скором времени устаревал. В итоге, советские предприятия и их работники оставались, фактически, без какого бы то ни было готового плана действий перед лицом надвигающейся угрозы нацистского вторжения.

22 июня 1941 г. в действие была приведена самая грозная и мощная военная машина из существовавших на тот момент. Германские вооружённые силы, несомненно, находились в 1941 г. на пике своего могущества, усилившись за счет многочисленных трофеев победоносных военных кампаний против Чехословакии, Польши, Дании, Норвегии, Франции, Бельгии, Голландии и Югославии. К моменту вторжения в СССР практически вся экономическая мощь Европы работала на нацистов. Обширный опыт, полученный немцами в предыдущих военных операциях, в сочетании с эффективной тактикой использования передовой боевой техники, был важнейшим преимуществом Вермахта.

Основополагающие принципы тактики блицкрига – молниеносной войны – это скорость продвижения механизированных соединений, эффективное сочетание действий разных родов войск, решительность и сосредоточение на наиболее важных участках фронта подавляющего превосходства.

Стремительные действия немецких частей сделало время ещё одним, самым неумолимым врагом советских людей, вступивших в смертельную схватку с агрессором. По мере продвижения войск противника, всё ближе к линии фронта становились важнейшие производственные центры страны. Почти всегда человечество готовится к войнам прошлым, а не к будущим: опыт Первой Мировой никак не мог подготовить к таким темпам ведения боевых действий, которым следовало германское командование. Никто даже не предполагал, например, что противник окажется у стен Смоленска всего за один месяц.

На попавшем под удар пространстве находилось в общей сложности 31850 промышленных предприятий (из них 749 заводов тяжёлого и среднего машиностроения), 1135 шахт, свыше 3 тысяч нефтяных скважин, 61 крупная электростанция и проживало до 40% населения страны. Уже 24 июня 1941 г., спустя всего два дня после немецкого вторжения, решением ЦК ВКП(б) при Совете Народный Комиссаров создаётся Совет по эвакуации «для руководства эвакуацией населения, учреждений, военных и иных грузов, оборудования предприятий и других ценностей» под руководством наркома путей сообщений Л. М. Кагановича (логичный шаг, учитывая, что важнейшую роль в передислокации гигантских масс людей и объемов оборудования предстояло осуществить силами железных дорог). Впоследствии Кагановича сменил Н. М. Шверник.

В июле 1941 г. была предпринята попытка вывезти на восток максимально возможное количество как материальных ресурсов, так и населения. Предполагалось эвакуировать в общей сложности до 2 млн. человек, значительное количество запасов продовольствия и пр. Однако очень скоро стало понятно, что в условиях стремительного продвижения немцев и отсутствия возможности для перевозки столь больших объемов, эти планы являются лишь химерами. Конечно, эвакуировать все 32 тысячи промышленных предприятий из западных областей Союза не было ни времени, ни возможности. Поэтому вывозу в первую очередь подлежали важнейшие заводы, квалифицированные работники и сырьё, способные напрямую оказать влияние на обороноспособность страны. И при этом – важнейших отраслей.

Отраслью, получившей среди прочих высочайший приоритет, стала авиационная промышленность. Советские ВВС понесли особенно чувствительные потери в первые дни войны: германские лётчики почти безнаказанно уничтожали советские самолеты прямо на аэродромах. Несмотря на то, что было бы преувеличением говорить о разгроме ВВС, потери были страшные.

Уже 22 июня руководство НКАП рассматривает вопрос о скорейшей эвакуации своих предприятий; 27 и 29 июня Политбюро принимает решение об эвакуации предприятий авиационной промышленности из угрожаемых районов, а также из районов Москвы и Ленинграда. Вместе с этим был принят и план размещения предприятий, а также решение о передаче НКАП ряда машиностроительных заводов. Однако, как и многое из принятого в первые недели войны, эти планы остались только на бумаге, а их исполнение наталкивалось на массу задерживающих факторов. Реальное правительственное решение об эвакуации производств НКАП последовало лишь 5 июля, спустя почти две недели.

Несмотря на стремительное продвижение немецких войск вглубь территории СССР, руководство страны стремилось максимально долго, насколько позволяли обстоятельства, продолжать производство на заводах, подготавливавшихся к эвакуации.

Поэтапная эвакуация, как правило, предполагала сначала перебазирование лишь половины мощностей предприятия, в то время как другая должна была продолжать выдавать план. Однако на практике подобные решения означали, что и армия не получала удовлетворительного количества техники, и заводы приходилось эвакуировать в гигантской спешке, в условиях непосредственного приближения противника, а зачастую – не удавалось вывезти вовсе.

Наиболее полно эвакуацию промышленности в годы войны можно рассмотреть на примере танковой промышленности. Во-первых, процессы, оказавшие влияние на успехи или неудачи вывоза на восток танкостроительных заводов, оказались характеры и для других отраслей. Во-вторых, по причине того значения, которое придавалось танкостроению руководством СССР и командованием Красной Армии. Именно танк стал главным оружием Второй Мировой войны, а наиболее известные образцы этого боевого средства воюющих армий прочно закрепились в сознании людей и вошли в легенду. Механизированные корпуса, на которые в довоенное время смотрели с гордостью и возлагали особые надежды, сгорели в пламени 1941 г. Заменить их было нечем, а танков новых типов – Т-34 и КВ – хронически не хватало.

Предприятия танковой промышленности, подлежавшие эвакуации в тыл, условно можно поделить на три группы: северную (район Ленинграда), центральную (район Москвы) и южную (район Харькова). Эвакуацию заводов центральной группы можно рассматривать как наименее тревожную: отсюда и фронт был чуть дальше, и транспортная ситуация более благоприятная. Но в наиболее угрожаемом положении быстрее всего оказался Ленинград: бросок 4-й танковой группы генерала Гёпнера через Прибалтику и вступление в войну Финляндии привели к тому, что враг оказался уже на дальних подступах к городу – в районе Пскова в начале июля. Поэтому уже 5 июля ГКО постановил начать частичную эвакуацию Кировского завода – цех, производивший танковые дизели, предписывалось вывести на Уральский турбинный завод. На данном этапе эвакуация действительно производилась в образцовом порядке и без эксцессов: в общей сложности 16 эшелонов, 1022 единицы оборудования и более 3000 работников были вывезены к 23 июля. Однако опасность для города стремительно возрастала. Лишь 11 июля было принято решение готовить к полной эвакуации Кировский завод, а чуть позже – Ижорского завода и завода №174. К сожалению, решение об эвакуации танкового производства было крайне запоздалым: уже 29 августа Немцы захватили Красное Село, перерезав железнодорожное сообщение города с большой землёй, а 8 сентября, захватив Шлиссельбург, полностью блокировали Ленинград. Эвакуированное в большой спешке и далеко не полностью оборудование в итоге не было сконцентрировано на одном месте, а распределено по другим предприятиям. В дальнейшем эвакуация происходила уже из блокадного города, малыми объемами, по Ладожскому озеру либо с помощью транспортной авиации.

Эвакуация заводов южной группы стал более типичным примером в сравнении с экстремальными условиями вывоза из Ленинграда. Самыми крупными заводами этой группы являются Харьковский Паровозостроительный, Харьковский Тракторный, завод №75 и Мариупольский им. Ильича. Если на севере ситуация не внушала особых надежд с самого начала, то на Украине стратегическая обстановка не была такой однозначной. Руководство страны до последнего надеялось удержать Киев и стабилизировать линию фронта по Днепру. Однако эти надежды также не оправдались, но и в этот раз постановление ГКО об эвакуации заводов из Харькова запоздало: оно было принято лишь 12 сентября, когда катастрофа «Киевского котла» уже была предрешена. Практически все оборудование с заводов южной группы предполагалось вывезти на Уральский вагоностроительный завод в Нижнем Тагиле, где ещё до войны готовились к переходу на производство танков.

Однако почти с самого начала всё, что могло пойти не по плану, сделало именно так. Во-первых, как мы уже упоминали, ГКО был настроен на поэтапную эвакуацию со сколь возможно долгим сохранением производства – а в результате наиболее удачной оказалась эвакуация тех предприятий, руководители которых… игнорировали этот приказ и сразу вывозили самое ценное. Следующей преградой стали транспортные проблемы: для вывоза оборудования четырёх крупнейших заводов южной группы требовалось 14090 железнодорожных вагонов всех типов, а для нужд эвакуации в общем было выделено лишь около 40000.

Во-вторых, зачастую менялись конечные пункты эвакуации:

никто не предполагал эвакуировать промышленные объекты так далеко, как это пришлось делать в конечном итоге.

В спешно подготавливаемых планах очень часто фигурировала, к примеру, эвакуация в Поволжье и другие не столь дальние регионы страны. А как мы знаем, война пришла и в Поволжье тоже. В результате приходилось отправляться еще дальше на восток.

Но главным врагом продолжало оставаться время… Уже 25 октября немцы вступают в Харьков, в результате чего огромное количество оборудования пришлось оставить в городе. По этой же причине осталась неэвакуированной и значительная доля работников предприятий. Многие взяли в руки оружие: только Харьков с населением около 800 тысяч дал дивизиям народного ополчения примерно 80 тысяч бойцов.

Что же в итоге? Чем была эвакуация промышленности на самом деле? Неужели, вопреки тому, что нам рассказывали, это был провал? Давайте разбираться!

С одной стороны, не обошлось дело без печальных неудач и непредвиденных трудностей. Далеко не все предприятия из готовившихся к эвакуации были вывезены, далеко не все работники. Многое из создававшегося с усердием в годы индустриализации пришлось оставить перед лицом врага. Что ничуть не менее трагично, какая-то часть из того, что удалось спасти от рвущихся нацистских танков, попросту затерялось по дороге и не доехало до пунктов назначения. Но даже для тех, кому удалось добраться до новых мест, испытания на этом не закончились: зачастую для размещения вновь прибывших работников и их семей не хватало площади. К примеру, не удалось выполнить план обустройства жилищных условий для 40000 человек на Уралвагонзаводе; даже учитывая, что меньшую часть работников предприятий удалось вывезти, жильё в Нижнем Тагиле пришлось уплотнять. Тем не менее, несправедливо будет также и утверждение о том, что государство не заботилось о вывозимом населении: только во второй половине 1941 г. на помощь эвакуированным людям было потрачено около 3 млрд. рублей.

Многие подумают, что как-то многовато неудач выходит… Однако верно и другое: эвакуацию советской промышленности в годы ВОВ правильнее рассматривать не как эвакуацию, а скорее, как мобилизацию. Заводы не переплывали волшебным образом по воздуху и тут же начинали работу, как могло бы показаться. Очень часто оборудование с одних заводов могло расползаться по другим производствам в зависимости от обстоятельств, либо служить основой для организации новых. И весьма быстро начатое производство на новых местах часто было вызвано имевшейся базой и пространством для новых мощностей: как мы уже говорили, ещё до войны в Нижнем Тагиле планировали запускать танковое производство. И всё же нельзя отрицать, что в сложившихся условиях работники промышленных предприятий, руководство транспортной системы и другие ответственные органы, совершили настоящий трудовой подвиг.

Пожалуй, самым подходящим выражением для описания эвакуации в СССР станет «Потрясающая импровизация».

И это действительно была импровизация в полном смысле слова: не без просчётов, не без неудач, но потрясающая. Великий немецкий военный теоретик Карл фон Клаузевиц писал, что в обороне государства есть три краеугольных камня: армия, территория и воля народа; и что даже поражение первой и захват второй не может явить собой окончательную победу без уничтожения третьей. Вот и получается, что, несмотря на ряд чувствительных поражений армии и захват значительных земельных пространств, воля к победе советских людей оказалась не по зубам нацистской военной машине.

В пользу характеристики эвакуации скорее как мобилизации говорят и цифры: всего советская танковая промышленность смогла поставить в строй за годы войны более 109 тысяч танков и самоходных установок. Из них во втором полугодии 1941 г. – 4177 единиц. Из войны СССР вышел, имея одну из мощнейших экономик мира. Что же касается эвакуированных предприятий, после войны подавляющее большинство из них осталось на новых местах. Именно с тех пор Нижний Тагил и Уралвагонзавод стали крупнейшими центрами танкостроения. Некоторые заводы – вывезенные на территории союзных республик – покинули новые места лишь после 1991 г.

Литература

Ермолов А. Ю. Танковая промышленность СССР в годы Великой Отечественной войны. М. 2009.
Куманев Г. А. Война и эвакуация в СССР. 1941-1942 гг. // Новая и Новейшая история. №6. 2006.
Ермолов А. Ю. Эвакуация предприятий советской танковой промышленности в 1941 г.: уникальное историческое явление или масштабная неудача? // Вестник РУДН, сер. История России, № 2. 2010. С. 22-34.
Мухин М. Ю. Эвакуация авиапромышленности в 1941 г. // Вестник РУДН, сер. История России, № 3. 2012. С. 86-97.
Мозохин О. Б. Эвакуация населения, объектов промышленности и культурных ценностей из прифронтовой зоны в годы Великой Отечественной Войны // Журнал российских и восточноевропейских исследований, № 1(12). 2018. С. 20-37.
Клаузевиц К. фон. О войне. В 2 т. Т. 1. М., 2002.