«Каждый возвращенный в строй воин — это наша победа. Это — победа советской медицинской науки. Это — победа воинской части, в ряды которой вернулся старый, уже закаленный в сражениях воин», – говорилось в передовой статье газеты «Правда» за 1941 год. И действительно, главной задачей медицинского персонала было сохранить как можно больше жизней бойцов. С 1942 по 1945 год в строй вернулись 72,3% раненых и 90,6% заболевших.
Про заслуги медицины в войну можно говорить бесконечно. Например, известный полководец маршал Советского Союза Иван Баграмян писал: «То, что сделано советской военной медициной в годы минувшей войны, по всей справедливости может быть названо подвигом. Для нас, ветеранов Великой Отечественной войны, образ военного медика останется олицетворением высокого гуманизма, мужества и самоотверженности». Подробнее об этом феномене в период Великой Отечественной войны можно послушать в подкасте Главархива Москвы «Голоса Победы», где историки Михаил Моруков и Татьяна Булавкина рассказывают о сложнейших условиях, в которых приходилось работать медперсоналу, на основе воспоминаний медсестер и врачей, аудиозаписи которых хранятся в фондах архива.
Сегодня речь пойдет о таком важном месте военного времени, как эвакуационный госпиталь (часто сокращают до ЭГ или просто эвакогоспиталь) – это госпиталь военного времени, оказывающий в тылу медицинскую помощь больным и раненым. В Главархиве Москвы хранятся документы, рассказывающие истории столичных эвакогоспиталей за 1941–1946 годы. В том числе фотоальбомы эвакогоспиталей 1943–1945 годы, отчёты и исторические очерки об их деятельности за годы войны. Все эти документы подробнее можно изучить на сайте виртуального музея «Москва — с заботой об истории» https://vov.mos.ru/collections/medic-feats.
Медицинские документы Главархива — это не просто бумаги с отчетами и планами, а целая жизнь, кипящая в огне, – в прямом и переносном смысле этого слова. Медицинские работники сталкивались не только с профессиональными проблемами, но и с личными. Учитывая, что мы говорим о периоде войны — неудивительно, что труднейших ситуаций было у них вдоволь.
Сегодня мы затронем довольно частую ситуацию в военное время — резкую смену специализации учреждения — и посмотрим, как с ней справился эвакогоспиталь №3431. Сохранившиеся документы учреждения представляет собой не только историческую ценность: этот документ, может увлечь не менее, чем исторический роман, где сюжетная линия основана на реальных событиях. Здесь также есть свои герои, судьба которых может измениться в любой момент; мы переживаем за их жизнь и наблюдаем за тем, как они справляются со сложными ситуациями. Вот и персоналу общехирургического ЭГ №3431 пришлось столкнуться с непростым положением, в котором за кратчайший срок нужно было найти верное решение.
Начнем с того, что эвакогоспитали развертывались в прифронтовых городах, где постоянно был массовый наплыв раненых и больных с ближайших фронтов. Эвакуационные госпитали бывают разных типов: терапевтические (ТЭГ), хирургические (ХЭГ), специализированные (СТЭГ и СХЭГ) — нейрохирургические, офтальмологические, психоневрологические, инфекционные и так далее. Всё было бы намного проще, если бы каждый такой госпиталь изначально имел свой профиль и специалистов, которые бы ему соответствовали. Но порой в действительности все может быть совершенно иначе. История эвакогоспиталя №3431 общехирургического направления начиналась так:
«Молодой‚ неопытный коллектив медицинских работников в совершенно новой, непривычной обстановке‚ с неотработанной методикой и техникой хирургического вмешательства должен был решить ответственные задачи хирургического лечения тяжело раненых, доставленных непосредственно с передовых линий фронта. Наши сомнения и тревога особенно возросли, когда мы знакомились с первой партией раненых, среди которых были обнаружены проникающие ранения грудной клетки‚ тяжелейшие повреждения бедер с раздроблением костей, раненые с тяжёлым и септическим истощением‚ аневризмами крупных кровеносных сосудов и прочее».
Не обошлось без первых затруднений и организационных ошибок:
«Палатные сестры были робки‚ нерешительны. Никто из них из-за боязни перепутать лекарство, не выполнял назначений. Другие‚ проявляя ненужную инициативу, сами делали назначения раненым. В общем было совершенно ясно, что эти молодые кадры медицинских сестер вполне могут быть хорошими помощниками врачей и выполнять даже самостоятельную работу, но, к сожалению, только «могут быть», а времени не было, обстановка была суровой‚ рабочий день переуплотнен до предела‚ учреждение переживало организационный период».
Несмотря на все сложности, результаты госпиталя были весьма высокими:
«Таким образом по отдельным видам ранений наши показатели дают значительно более короткие сроки лечения. Так, на 152 случая ранений мягких тканей бедра наш показатель — 79 дней против показателей — 80, 100 и 120 дней. Первый показатель дается для госпиталей прифронтовой полосы, второй — для госпиталей центра и третий — для госпиталей глубокого тыла. Среднее пребывание раненого на койке составляет 44 дня, причем этот показатель за первое полугодие составлял 51 день и за второе полугодие — 40 дней».
Тогда, набив руку и вдохновившись успехами, коллектив медицинских работников был готов продолжать улучшать свои навыки и показатели. Но руководство Московскими госпиталями решило вопрос иначе:
«Мы получили приказ реорганизовать госпиталь в специализированное учреждение для обслуживания раненых с ампутированными конечностями. Нечего скрывать‚ что приказ этот явился большой неожиданностью для коллектива госпиталя‚ особенно для опытных специалистов-хирургов. Среди врачей хирургов настроение было пониженным, большинство из них было уверено, что в дальнейшей своей деятельности им придется сменить свой активный хирургический нож на сантиметровую ленточку и изо дня в день заниматься измерением раневых поверхностей на культях ампутированных».
Молодой коллектив специалистов-хирургов, только что освоивший методику и технику хирургического лечения поражений костно-мышечного аппарата, должен был на ходу, не прерывая работы ни на один день, переквалифицироваться в хирургов-протезистов‚ хирургов-ортопедов. Каждый врач должен был в короткий срок и без отрыва от работы изучить сложнейшую систему комплексного лечения, воспитания и протезирования культи, ознакомиться с показаниями и противопоказаниями к реампутации, освоить методику и технику хирургических операций.
«Особенно много тревог было среди малоопытных молодых врачей, имевших очень слабое представление об объеме хирургической работы в протезном госпитале. Более опытные хирурги не разделяли мнения молодых врачей и даже предупреждали об ошибочности этого мнения. Средний и младший медицинский персонал, наслушавшись разного рода слухов о недисциплинированности и даже агрессивности «ампутантов», точно также отрицательно относились к предстоящей реорганизации».
“Агрессивности «ампутантов»? Конечно!” — подумаете вы. Как тут не быть агрессивным, ведь человек остался калекой на всю жизнь! Действительно, взаимопонимание между врачами и пациентами должно быть на высшем уровне, особенно когда дело касается раненых с ампутацией. Медицинский работник не должен забывать о том, что он помогает человеку, который психологически еще не приспособился к своему физическому состоянию и еще не успел примириться с дефектом. Безусловно, коллектив всё понимал, и в истории госпиталя это комментируется следующим образом:
«Сознание своей физической неполноценности‚ необходимость прибегать к посторонней помощи‚ допускать кого-либо в интимную сферу своего обихода — не могут способствовать хорошему поведению, положительному настроению и душевному равновесию. Если такой раненый остается чем-либо необслуженный, а сам помочь себе не может, он дает реакцию‚ которую только малограмотный медик может назвать реакцией неадекватной, «истеризированным» поведением. Грамотный медицинский работник поймёт её как совершенно естественную‚ понятную и психологически объяснимую реакцию больного человека. В тех отделениях протезных госпиталей, в которых медицинские работники и обслуживающий персонал установили должную форму взаимопонимания, там почти нет трудностей в обслуживании и нет конфликтных ситуаций».
Чтобы одновременно ухаживать за несколькими пациентами с ампутацией конечностей, нужно было хорошо продумать организацию обслуживания всего отделения. Поэтому коллектив эвакогоспиталя №3431 принял следующие действия:
«Рассуждая чисто теоретически, мы сначала решили, что при профилировании палат внутри отделений госпиталя следует использовать принцип самообслуживания и взаимообслуживания раненых. Для этого мы сочли целесообразным наиболее беспомощных раненых помещать рядом с теми, кто может оказать помощь своему соседу. С этой целью мы бездвухуких раненых помещали между ранеными с одной нижней конечностью и прикрепляли таких беспомощных раненых к активным одноногим или одноруким. Но оказалось, что при такой системе ухода бездвурукие раненые тяготились своим положением, стеснялись обращаться за помощью к своим товарищам, особенно при обслуживании интимных сторон обихода. Потому они постоянно были в угнетенном‚ пассивном‚ безынициативном состоянии. Некоторые из них даже пытались бросить курить. Большую часть времени они проводили в постели‚ отказывались посещать столовую‚ курсы. Такое угнетенное, депрессивное настроение беспомощных раненых вызывало отрицательное влияние и на соседей по палате».
Методом проб и ошибок персонал госпиталя нашел выход из этой непростой ситуации. Самым действенным оказался путь, который все больше всего боялись, а именно – собрать в отдельных палатах людей с похожими ранениями. Практика показала, что эффективное самообслуживание и взаимопомощь ампутированных раненых получается только тогда, когда в палате находятся пациенты с похожими изъянами:
«После того, как нам удалось сконцентрировать, например, бездвуруких в одной палате, эта палата оказалась самой бодрой, самой активной и самой изобретательной. Здесь каждый новый прием, освоенный раненым в выполнении той или иной функции самообслуживания, моментально же становился очередным заданием для освоения всей остальной палаты. Например, один раненый с высокой ампутацией обеих плеч долго пытался научиться пользоваться столовой ложкой при помощи полученных им активных протезов, но у него ничего не получалось. И вот однажды ему удалась эта операция следующим образом: укрепивши ложку в протезе, раненый локтевым суставом протеза оперся на бедро здоровой ноги, которая опиралась на сидение стула. Путем качательных движений одноименной ноги ему удалось найти такой размах этих движений, который обеспечивал возможность набирать ложкой суп из тарелки и подносить её ко рту. Тот же час этот метод стал активно прорабатываться всеми остальными из палаты».
Вот так за мгновение поменялась не только специализация эвакогоспиталя, но и жизнь его обитателей. На примере эвакуационного госпиталя №3431 видно, каким путем были преодолены чрезвычайно сложные и ответственные решения по реорганизации общехирургического госпиталя в протезный. Высокие оценки качества помощи ампутированным раненым свидетельствуют о том, что коллектив успешно справился с этой задачей.
В конце книги “История эвакогоспиталя №3431” приведены письменные благодарности от вылечившихся пациентов:
«Начальнику госпиталя №3431 м/с Андрееву.
Покидая навсегда Ваш госпиталь, в котором я находился пять месяцев, прошу Вас лично принять мою благодарность за внимательное‚ заботливое и культурное ко мне отношение. Очень хорошо, отзывчиво, ровно и деликатно отнеслись ко мне все врачи, но особенно доктора Матульский, Дедова, Кириллова; начальник отделения Летунова лечила меня, используя не только весь современный арсенал медицинских средств, но и поразительным вниманием и огромным человеческим теплом, сердечностью и душевностью, не щадя ни сил, ни здоровья. В госпитале я перенес две реампутации и если теперь у меня достаточно душевных сил, то в этом заслуга Валерии Алексеевны!
Я хочу надеяться, что смогу отблагодарить хоть маленьким знаком внимания наиболее близко стоящий мне коллектив госпиталя.
С товарищеским приветом — гв. инженер майор Липец.
16 мая 1944 года».
-
-
Лыжи Победы
-
Коронация Николая II
Похожие записи
