Рассказывает Владимир Костырев
Как связаны притча о добром пастыре и негативное отношение к наёмничеству в Средние века? Осознавали ли сами люди того времени разницу между службой сеньору и службой за плату? И сколько выстрелов должен был сделать английский йомен, чтобы выполнить свой долг перед королём?
Мы публикуем стенограмму эфира дружественного проекта Родина слонов. О том, как возникла и развивалось средневековая военная служба по найму, рассказывает кандидат исторических наук Владимир Геннадьевич Костырев.
М. Родин: Сегодня мы будем заниматься моим любимым делом: усложнять историческую картину. Будем говорить про средневековую войну и наёмников на ней. Ведь как мы представляем себе средневековую войну: король собирает поход, кидает клич, к нему съезжаются феодалы, которым когда-то король раздал феоды, за счёт которых они живут. И вот они по первому зову монарха идут отдавать жизнь за своё государство. И только потом, в XV-XVI вв., возникает феномен отвратительных наёмнических армий. В частности про них мы говорили с Василием Рудольфовичем Новосёловым, об упадке дворянства, который в связи с этим возник. Но при этом с Павлом Юрьевичем Уваровым мы говорили о том, что феодализм гораздо сложнее, чем мы привыкли его представлять. Сегодня мы будем выяснять, как обстояло дело в эпоху классического Средневековья, в XIII-XIV вв. Как воевали, кому платили и за что получали деньги рыцари.
Я хотел назвать программу «Наёмники в Столетней войне». Это тот период, которым вы в основном занимаетесь. Но, насколько я понимаю, этот термин всё-таки нужно корректировать. Потому что слово «наёмники» в привычном нам понимании возникло позже и несёт в себе негативную коннотацию. Мы сразу представляем себе каких-то инородцев, которые просто за деньги убивают людей на чужой территории. Можно ли применять этот термин к Столетней войне и вообще к этому периоду?
В. Костырев: Очень хороший вопрос. За неимением других, более точных терминов, наверное, я сказал бы можно. Но надо хорошо представлять себе все ограничения, которое он несёт применительно к этому явлению. Термин, конечно, возникает намного раньше. Он был хорошо известен в античную историю, он известен в Вульгате, а это античное наследие. Вульгата – это один из основных источников представлений средневековых людей об окружающем их мире, о том, как должны быть устроены общественные отношения. Собственно, эти коннотации, о которых вы сказали, идут в значительной степени оттуда.
Есть хорошо известный фрагмент Евангелия от Иоанна о добром пастыре: «Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах». В данном фрагменте в оригинальном латинском тексте употребляется термин «mercennarius» для обозначения этого наёмного работника. Как наши слушатели знают, в современных западноевропейских языках наёмник, который воюет, обозначается теми же терминами. «Mercenary» в английском, и соответственно на французском тоже. Так что эти коннотации идут из глубины веков. И зачастую тот же термин, «mercennarius», существует для обозначения наёмника и в Средние века.
Мавзолей Галлы Плацидии, Равенна, перв. пол. V в. н.э.
Но если переходить к периоду, о котором мы говорим, XIV-XV вв., то я бы сделал ещё одно замечание. Этот период, на мой взгляд, нельзя назвать классическим Средневековьем. В это время начинаются и активно развиваются переходные явления. Появляются первые ростки государства нового типа. Очень усложняются товарно-денежные отношения. И всё это безусловно оказывает влияние на организацию войны, на военную службу.
Однако, опять же, всё достаточно сложно. Я отметил негативные коннотации, которые связаны с тем, что наёмник не напрямую связан с делом, которое он выполняет. Но ведь для нас зачастую это наёмник, который получает деньги, как вы сказали, что он выполняет какую-то работу, зачастую грязную, за плату. В то время, как благородные воины по приказу своего короля все как один становятся под знамёна и идут в бой. Как слушатели хорошо знают из «Игры престолов», когда лорды созывают знамёна и отправляются в поход. Но на самом деле сложно сказать, был ли в истории западного общества вообще период, когда всё было так просто. Если покопаться в источниках, то рано или поздно свидетельства того, что воинам выплачивалось жалование, возможно, нерегулярное, но выплачивались какие-то деньги за участие в военной кампании, можно найти практически в любом столетии, начиная от падения Рима и вплоть до перехода к Новому времени.
Безусловно, где-то в период XI-XIII вв. преимущественной становится форма службы, когда вассалы должны были присоединяться к войску своего сеньора в силу своих вассальных обязательств. Но даже на этот период мы находим множество свидетельств на то, что такое выполнение долга подкреплялось получением жалования. Феодальный контракт зачастую был очень сложен. Например, во время одной из кампаний Эдуарда I в Шотландии йомен, свободный крестьянин, участвовавший в походе в качестве лучника, согласно своим обязательствам, на основании которых он держал определённый участок земли, был должен выпустить только три стрелы в сторону врага. После этого он имел полное право развернуться и пойти домой. Понятно, что это не могло устроить короля. И в данном случае воин говорил, что не против послужить ещё, но не бесплатно.
Псалтырь Латрелла, Британская библиотека, 1325-1340
М. Родин: То есть, феодальный договор – это своего рода базовый пакет. Человек должен собраться, явиться вооружённым на участок боевых действий, и там просто выстрелить. А дальше, если хотите расширить опции, тогда нужно платить. И с рыцарями, я так понимаю, тоже не всё было так просто.
В. Костырев: Да, безусловно. Вассал в феодальном договоре был заинтересован в том, чтобы свести свои обязательства к минимуму. У рыцаря, у любого другого зависимого человека есть свои дела. Всё-таки средневековый мир гораздо больше, чем мир нынешний. Расстояния преодолеть гораздо сложнее. И, скажем, английский рыцарь, держащий феод от короля где-нибудь в центральной Англии, был совершенно не заинтересован в какой-то войне в Аквитании, в Нормандии или ещё в какой-нибудь авантюре на континенте. Королю нужно было убедить, создать стимул. А рыцарю – получить максимальную выгоду. А если не получалось, то свести обязательства к минимуму. Ты идёшь в поход, а тем временем более практичные соседи захватят твой замок.
М. Родин: То есть феодал, когда выходил на войну, всегда знал, что, во-первых, в какой-то момент ему начнут платить за это, чтобы обеспечить его и его войско. Людей надо кормить. Видимо, тяжёло получать провизию из феода. Плюс должны быть какие-то доходы. И феодалы всегда на это рассчитывали, даже если выполняли феодальную присягу.
В. Костырев: Опять же, не всё так просто. Это был достаточно длительный процесс перехода к доминированию платной службы в средневековых армиях. Короли, крупные сеньоры тоже не были заинтересованы в том, чтобы расставаться со своими деньгами. Процесс перехода на денежные отношения шёл долго.
Первоначально да, подразумевались какие-то выплаты. Понятно, что в дальнем походе рыцарю и его людям нужно есть. Тогда опция либо грабить мирное население, что не всегда было приемлемо по политическим причинам, либо покупать. Деньги нужны на то, чтобы купить нового коня, если тот падёт в битве. Зачастую эти выплаты не были способом получить выгоду, способом обеспечить своё существование.
Опять же, тут заключались соглашения между королём или крупным сеньором, отправлявшимся в поход, и рыцарями со своими людьми, которые к этому походу присоединились. Там оговаривалось жалование, выплаты за потерю коней, правила по разделу добычи, пленников.
М. Родин: С которых потом получали выкуп. Это тоже хороший доход.
В. Костырев: Да, безусловно. Эта статья обычно намного превышала жалование в случае успешной кампании.
Где-то к XIV в. такие соглашения становятся распространены практически повсеместно и охватывают чуть ли не всё войско. Исключения достаточно редки.
М. Родин: Правильно ли я понимаю, что феодал, отправляясь на войну, мог рассчитывать на то, что часть добычи ему тоже достанется?
В. Костырев: Безусловно, да.
М. Родин: Плюс могли пообещать дополнительную землю в ходе кампании, добытую, или просто у себя в королевстве? Именно как поощрение за поход.
В. Костырев: Земля была скорее политическим фактором. Честно говоря, я не помню, чтобы она в каких-то соглашениях напрямую прописывалась. Раздача владений, замков по итогам успешной кампании была скорее политическим жестом в рамках политических договорённостей с целью реализации политических задач.
Добыча воспринималась как нечто, на что участники похода имеют безусловное право. Добыча и пленники были главными статьями дохода. В принципе, существовали установленные нормы, которые обычно прописывались в таких соглашениях, когда треть добычи отходила сеньору, треть – командиру отряда, и треть делилась между его людьми в различных пропорциях.
Миниатюра их хроник Жана Фруассара
Что касается пленников, то ситуация обычно была сложнее, потому что они часто имели политическое значение. Если сравнивать опять с «Игрой престолов», кто-то из вассалов Старков, те же Карстарки, захватывают в плен Джейме Ланнистера. Насколько я помню, в книге была похожая ситуация. И король, по крайней мере в истории Средних веков, в истории Столетней войны, обычно предъявлял на таких пленников права. Он мог выплатить непосредственно захватившему его в плен воину выкуп и оставить пленника себе. Причём нередки были ситуации, когда выплачивали воину достаточно скромную сумму, а потом вели переговоры с оппонентом о совсем других деньгах, использовали для достижения политических целей, чтобы добиться уступки территории, признания прав.
М. Родин: То есть такие субподрядные отношения. Исполнителю платят меньше, чем организатору всего этого процесса.
Мы сейчас в основном говорим про крупных феодалов. Но есть ещё очень интересный слой дворянства: это королевский двор. Я так понимаю, в основном это люди безземельные и даже в мирное время служат при дворе и получают за это деньги. Во время войны – тем более. Как там всё было устроено? Если смотреть по книжкам, по фильмам – это и сеть основное рыцарство.
В. Костырев: Из этого рыцарства большую армию не соберёшь. Экономические возможности королевской власти были достаточно ограниченными. Если мы говорим о дворе, то это люди, которые рассчитывают на какие-то постоянные пенсии, подарки. Платить им приходится постоянно. «Контрактную» армию всё-таки короли созывали от случая к случаю.
Что касается двора, то да, изначально здесь собирались безземельные воины, младшие сыновья, рассчитывавшие на то, что король или другой крупный сеньор за службу наградит их участком земли, отдаст в жёны богатую наследницу. Ну а пока этого не произошло, будет содержать их, кормить, выплачивать какие-то деньги.
В период, которым я занимаюсь, XIV-XV вв., ситуация несколько меняется и эволюционирует. Аппарат королевской власти усиливается, более эффективно собирает налоги. И королевский двор становится основным центром, где аккумулируются деньги. В то время, как доходы от сельского хозяйства, то, что рыцарь, лорд может получить с той земли, которая у него есть, падают. И ко двору устремляются не только безземельные рыцари, но и те, у кого земли достаточно, но денег из неё они извлечь не могут. Уже доход формируется за счёт перераспределения налогов, собираемых королём. И эти деньги выплачиваются в том числе за военную службу.
М. Родин: А были ли какие-то нормы? Понятно, что по статусу это варьируется. Т.е., условно, если ты хочешь жить, ты должен рассчитывать на что-то. У тебя должен быть какой-то бюджет. Было ли какое-то понимание, сколько платят обычному рядовому рыцарю, у которого в подчинении никого нет, какому-то семейному человеку, высокостатусному капитану, который может организовать свой отряд? И насколько регулярно это всё было?
В. Костырев: Безусловно, размер выплат ранжировался в зависимости от статуса воина. Существовали фиксированные нормы. Понятно, что они менялись со временем, могли быть разными в различных королевствах. Наиболее высокая ставка была у баннерета, воина, с которым приходил отряд из нескольких рыцарей, оруженосцев, лучников или пехотинцев. Затем собственно посвящённые рыцари. Затем так называемые man-at-arms, homme d’armes. В русскоязычной традиции они называются по-разному, оруженосцами. Но в принципе это те же рыцари, которые не были формально посвящены. В XIV в. интерес именно к формальному посвящению падает, потому что оно подразумевает большие дополнительные расходы на саму церемонию, на поддержание статуса. Затем идут лучники. Размер выплат мог зависеть от того, есть у них конь, или нет, потому что на коне передвигаться, разумеется, гораздо быстрее. И, собственно, различные копейщики, воины, не имевшие особой функции, получали минимальное жалование. Задачей было то, чтобы на эти деньги можно было прожить.
миниатюра из хроники Жана Фруассара
М. Родин: А можно было прожить? Содержать семью, арендовать жильё?
В. Костырев: Нет, речь шла о том, чтобы воин мог прожить в походе. Чтобы воин мог купить кусок хлеба, сыра, и кувшин пива или вина, чтобы всё это запить.
М. Родин: Есть ещё одна интересная тема: союзники. Здесь тоже не всё так просто. Не всегда когда крупный феодал или король собирались на войну, они призывали прямо своих вассалов. Иногда приходили союзники. Как там строились отношения? Я так понимаю, в большей степени политическая выгода преследовалась?
В. Костырев: Да, безусловно. В значительной степени всё было похоже на наше время. Понятно, что, например, английский король воюет с французским королём и ему хорошо бы найти союзников на континенте, например во Фландрии, а графу Фландрии надо маневрировать между англичанами и французами, чтобы обеспечить наибольшую выгоду для себя и своих владений.
Можно привести пример из истории, когда в начале XII века граф Фландрский Роберт II заключил союзное соглашение с английским королём о том, что он ему предоставит 980 рыцарей в случае войны с французами. Но проблема в том, что граф был также связан вассальными обязательствами с французским королём. И тут уже в силу вассального договора он также обещает французскому королю предоставить всего двадцать рыцарей. Вот они, эти обязательства. А в случае с англичанами 980 рыцарей – это за деньги.
М. Родин: А, то есть это не просто по политическим причинам. Понятно, что политическую выгоду он тоже наверняка имел. Но плюс ещё и за деньги.
В. Костырев: Да, безусловно. Преследует политические цели, но рыцарей тоже надо чем-то кормить. Поэтому пусть кормит английский король.
М. Родин: Интересно, как рыцари Фландрии делились: кто пойдёт за англичан, кто – за французов?
В. Костырев: Обычно за французов, на менее значимую войну, можно было отправить младшего сына, а на более политически значимую – старшего. Достаточно частая ситуация, когда крупный сеньор, не будучи уверенным, на чью сторону встать и кто победит, отправляет одного сына на одну сторону, другого – на другую.
М. Родин: И там они, соответственно, могут и столкнуться.
В. Костырев: Они же знают друг друга. В Средние века очень развита визуализация, гербы.
М. Родин: То есть старались не воевать друг с другом?
В. Костырев: Да, безусловно.
М. Родин: Даже в этот период уже есть то, что мы называем классическим наёмничеством. Многие благородные господа объединялись с такими же благородными и с неблагородными и сколачивали коммерческие предприятия под названием «компании». Расскажите про этот институт.
В. Костырев: Да, пожалуй можно сказать, что появляются именно коммерческие предприятия. Прежде всего в Италии, где много политических акторов, городов-государств, регулярно воюющих друг с другом. Это создаёт ситуацию, способствующую постоянной занятости наёмников. А с другой стороны позволяет избежать некоторых политических осложнений. Если мы возьмём Англию и Францию времён Столетней войны, то тут было две стороны силы: английский и французский король. И тот и другой не очень благосклонно относились к случаям, когда их воины меняли сторону. Это могло расцениваться как предательство. Поэтому возможности для коммерциализации были достаточно ограничены. Платит тебе французский король – ты служишь у него. Когда война заканчивается, можно попробовать поискать работу где-то за границей, например в Испании или Италии, но не стать на сторону английского короля. Опять же, тут вмешиваются политические соображения. Воевать в Испании можно, но желательно на той стороне, которую поддерживает твой король. Или, если он решит вмешаться, уже в его войске. Италия представляла большую свободу.
Безусловно, были примеры, которые можно назвать классическим наёмничеством. Хотя всегда есть какие-то оговорки. Это Каталонская компания, сформировавшаяся в конце XIII в. во время сицилийских войн из каталонцев, воинов, происходивших из северо-востока Испании. Когда сицилийские войны закончились поражением французов, они остались без работы.
М. Родин: Сколько их было и как они были организованы?
В. Костырев: Численность – несколько тысяч человек. Для Средних веков 3-5 тысяч человек – это достаточно серьёзный отряд. У них был капитан. Не помню точно, как делилась Каталонская компания. Но обычно деление было на десятки, двадцатки.
М. Родин: То есть это была организованная структура.
В. Костырев: Да, безусловно. Организованная структура, у которой был капитан, казначей, был даже хронист. Была собственная бухгалтерия. И был средний офицерский состав, командовавший отдельными отрядами. Те же самые баннереты, обычно рыцари.
М. Родин: Там, казалось бы, они воевали между Арагоном и анжуйским королём Карлом. А почему они сохранились в таком составе и решили дальше воевать? Что им помешало распасться точно так же, как другим образованиям?
В. Костырев: Скорее, случай. На момент завершения этой войны они достаточно долго участвовали в боевых действиях. Связи с родиной были разорваны. Они становятся в значительной степени профессиональными воинами. Их образ жизни, источник дохода связан с войной. Поэтому они ищут возможность дальше зарабатывать себе на жизнь таким способом. И оказываются на службе Византии.
Опять же, мы говорим о случае. Очень во многих ситуациях такого не происходило. После завершения военных действий воины возвращались по домам, разбредались. И в конце концов с Каталонской компанией случилось примерно то же самое. Хотя их конец был достаточно удачным: после того, как византийцы их предали, убили их капитана, они начали воевать с византийцами, отвоевали часть Греции и создали там своё государство.
М. Родин: Они же прямо Афины захватили. И создали два герцогства.
Я правильно понимаю, что для того, чтобы такое большое войско существовало, там должны были быть изначально более-менее профессиональные воины? Там были воины разных сословий. В т.ч. благородные рыцари среди офицеров и кто-то попроще на рядовых позициях.
В. Костырев: Да, в общем верно. Насчёт профессионализма я бы сказал по другому. Средневековое общество относилось к войне не как современное. Война одновременно была чем-то постоянно присутствующим, практически любой человек мог с ней столкнуться, но эпизодичным. Не было постоянных профессиональных армий, как в современном обществе. Если говорить о профессионализме, это означает, что человек по той или иной причине оказался связан с войной на протяжении нескольких лет и война стала основным источником существования для него. С такой точки зрения профессионалами можно назвать и рыцарей, у которых обстоятельства сложились таким образом, и рядовых воинов.
Но если говорить о составе, то безусловно в войске присутствовали рыцари и рядовые воины. Но это вообще скорее особенность организации комплектования войска в Средние века. Рыцарь, отправляющийся на войну, брал с собой двух-трёх оруженосцев. Оруженосца, который снаряжал его, подавал оружие, помогал облачиться в доспехи. Двух-трёх зависимых людей, которые сопровождали его в бою, прикрывали спину, лучников и каких-то копейщиков из простых. И уже в войске они распределялись по отрядам. Рыцари к рыцарям, лучники к лучникам.
М. Родин: Соответственно, не отдельно нанимали лучников, копейщиков, ещё кого-то, а просто нанимали одного рыцаря, который с собой приводил всех этих людей.
В. Костырев: Да, это был самый простой способ, хотя ситуации могли варьироваться. Английская корона часто набирала лучников сама.
М. Родин: В Столетней войне были такие организации? Понятно, не компании, которые перебегали с одной стороны на другую. Но, насколько я понимаю, и полиэтничные отряды возникали там, которые действовали, как компании. Организовывались, чтобы наняться на службу. Вот про это расскажите. Какие есть примеры?
В. Костырев: В случае Столетней войны чаще инициатива исходила от королевской власти. По крайней мере, она всегда присутствовала зримо или незримо. При Карле V появляются отряды, которые существовали на протяжении нескольких лет. Фактически самостоятельные отряды, но инициатором их создания была, скорее, королевская власть. Хотя, может быть, даже непроизвольно. Просто король им постоянно платил. Соответственно, когда выплата жалования прекращалась, они расходились или отправлялись на другую войну.
Хотя, пожалуй, можно говорить о том, что они в некоторых случаях выступали, как коммерческие предприятия. Например, после заключения мира между Англией и Францией в 1360 г. многие как английские так и французские отряды отправились на войну за испанский престол между двумя претендентами. Один из них, Энрике Трастамарский, тоже в войне между англичанами и французами выступал в качестве наёмника, служил в английском войске с отрядом своих людей, получая деньги.
М. Родин: Правильно ли я понимаю, что никакой границы между этими организационными структурами не было, и один и тот же рыцарь мог сегодня со своим отрядом пойти служить королю, когда возникла какая-то война, а потом мог влиться в компанию и воевать где-то ещё?
В. Костырев: Да. Это была очень распространённая практика. Есть, например, в «Хронике доброго герцога Бурбона», когда его рыцари после долгой кампании во Франции против англичан осенью вместо того, чтобы отправиться домой, обратились к нему за разрешением отправиться на зиму в Пруссию, чтобы воевать с язычниками.
М. Родин: А там им за это платили? Орден, или какие-то ещё наниматели.
В. Костырев: В случае с орденом обычно нет. Это были такие статусные мероприятия. Идея крестового похода оставалась ещё очень жива.
Вспомнился интересный пример рыцаря Чосера. Как вы помните, Чосер перечисляет основные военные кампании. Это кампания в Египте, штурм Александрии, высадки в Средиземном море против арабов, война в Литве против язычников. И таким образом протекает его жизнь. И тут возникает вопрос, о котором велось в своё время много споров: как к нему относиться? Хорошо или плохо? Он наёмник, или доблестный крестоносец? Потому что получается, что это английский рыцарь, у которого в послужном списке нет ни одной кампании на стороне английского короля. Осуждает его Чосер за авантюры в то время, как король доблестно бьётся во Франции, или наоборот это идеальный образ защитника веры?
М. Родин: Про крестовые походы мы тоже ещё не сказали. Насколько я понимаю, там практика оплаты военных действий тоже была широко распространена.
В. Костырев: Да. Я бы сказал, что какое-то время в историографии Средних веков было представление о неразвитости товарно-денежных отношений. Сейчас чаще говорится о том, что они существовали на протяжении всего Средневековья и были выражены сильнее, чем мы привыкли об этом думать. И в Первом крестовом походе мы находим случаи, когда крупные сеньоры соглашаются выполнить какое-то задание за деньги или требуют деньги для того, чтобы заплатить своим воинам.
М. Родин: Я помню, у вас в диссертации был конкретный пример о том, что кто-то осаждал какой-то замок, другой сеньор проходил мимо, ему предложили помочь в штурме за плату. И он согласился, хотя в его целях этого не было.
Мы описали очень сложную картину. И из этого у меня возникает вопрос: было ли в Средневековье какое-то особенное отношение к тому, что кто-то кому-то служит за деньги? Или как всегда всё сложнее?
В. Костырев: Да, это хороший вопрос. Я бы сказал, что всё таки нет. Негативное отношение к наёмнику связано скорее с тем, что он не представляет своё дело, как в этом фрагменте из Евангелия от Иоанна. В той же Вульгате мы встречаем несколько упоминаний о том, что воину выплачивается жалование. Воину рекомендуется как раз довольствоваться жалованием, не грабить, пытаться найти ещё какие-то источники дохода. Но в самом факте жалования нет ничего плохого. И у Вегеция, автора труда о военном деле, который в XIV-XV вв. становится важнейшим источником представлений о военной службе, тоже жалование – вполне обычное явление.
И уже в Средние века мы можем найти несколько очень интересных примеров того, как это воспринималось. Например, в истории рыцаря д’Альбре, защищавшего от герцога Ланкастера одну из крепостей на юге Франции, шансов на то, чтобы выдержать осаду, уже не было. Но он продолжает сопротивление. И герцог спрашивает у него на переговорах: «Почему ты сопротивляешься?» И показателен ответ, который приводит Фруассар в своей хронике: он говорит, что он солдат на жаловании короля Франции. Не вассал, не принёс ему клятву верности сражаться до последней крови. Солдат, наёмник. Потому что в XIV в. перевод этого термина скорее будет звучать по смыслу ближе к нашему наёмнику. И он именно этот аспект своей службы использует, чтобы объяснить, почему он не сдаёт крепость. Такая позиция вызывает уважение у других воинов английского войска, и они уговаривают герцога уже после сдачи крепости всё таки согласиться отпустить французских воинов за выкуп.
Но встречались и совсем, может быть, странные для нашего восприятия случаи, когда в другом, уже аллегорическом произведении солдатами, наёмниками называют себя ангелы, защищающие замок от войск Ада. Даже ангелы получают деньги. Так что ничего плохого в этом нет. Плохо, если тебе заплатили и ты перешёл на сторону врага. Это предательство, особенно с точки зрения королевской власти. Но сам факт получения денег – нет.
