11.02.2020     0
 

Новости гнёздовской археологической экспедиции


Василий Новиков в «Родине слонов»

Зачем археологи снова насыпают уже раскопанные курганы в Гнёздово? Как люди, пришедшие туда в X веке, обошлись с погребениями своих предшественников? И кому принадлежал уже пятый череп без остального скелета, найденный на Центральном поселении?

Мы публикуем стенограмму эфира дружественного проекта «Родина слонов» о самых горячих новостях гнёздовской археологии 2019 года с кандидатом исторических наук, руководителем археологического отряда музея-заповедника «Гнёздово», начальником отдела археологии компании «Энерготранспроект» Василием Васильевичем Новиковым.

Ингумация с ножом в Лесной группе
© Дневник занятого археолога

М. Родин: Сегодня мы будем говорить об исследовании Гнёздова, о том, какие там сейчас проводятся работы, что интересного в этом сезоне произошло. В этом году очень много интересного. Буквально в двух словах: Гнёздово – это…

В. Новиков: Гнёздово – это крупнейший памятник эпохи викингов и образования Древнерусского государства на Пути из варяг в греки, трансконтинентальном торговом пути, который функционировал в IX-X веках. В центральной части раскинулся этот замечательный памятник. Он чудовищных размеров: его границы охватывают где-то 450 га. Это восемь курганных групп, несколько поселений и Центральное укреплённое городище. Памятник масштабный, вытянут практически на шесть километров по линии Днепра, располагается на левом и на правом берегу. Его исследования ведутся уже очень давно, и каждый сезон у нас какие-то новые результаты, которые позволяют нам либо менять концепцию понимания образования государства и вообще жизни на этой территории, либо дополнять её, либо, что чаще всего, получать новые вопросы, на которые мы не можем пока дать ответы. Ну, это замечательно.

М. Родин: Вы сказали, что давно копаете. В этом году юбилей.

В. Новиков: Да. Этот год вообще замечательный, потому что в этом году юбилей экспедиции МГУ, которая в 1949 году начала работу под руководством Даниила Антоновича Авдусина. Сейчас экспедицию МГУ возглавляет Тамара Анатольевна Пушкина. В юбилейный год они совершили массу интересных открытий.

Сейчас все мы называемся «Смоленская объединённая экспедиция». Просто внутри этого громкого названия всегда есть деление, что есть МГУ, который свои задачи решает. ГИМ вчера отмечал свою юбилейную дату: 20 лет начала исследования пойменной части Центрального поселения. Это работы, которые сосредоточены в пойменной части Днепра и приносят совершенно уникальные результаты с точки зрения исследования мокрого слоя, который в Гнёздово не так давно по меркам археологии найден.

Мы в этом году, без ложной скромности, как спруты охватили все границы памятника. Потому что, с одной стороны, мы работали на восточной его оконечности: традиционно, Центральное поселение, Лесная курганная группа, Центральная курганная группа. И на западном участке очень интересные работы в районе так называемого Ольшанского селища. Фактически в пяти километрах от традиционного места, с которым ассоциируется гнёздовская археология.

М. Родин: И там тоже было совершено интересное открытие.

В. Новиков: Да.

Карта-схема археологического комплекса «Гнёздово»
© Гнёздовский археологический комплекс

М. Родин: Давайте начнём с центрального поселения. Что там в этом году копали?

В. Новиков: В этом году курганные группы совместными усилиями со всей экспедицией исследовала Тамара Анатольевна Пушкина. Северная оконечность Центральной курганной группы – это зона, я бы так назвал, разрушения курганов. Там остались курганные насыпи, которые близко соприкасаются с современной жизнью, с Витебским шоссе, и они были очень сильно повреждены, начиная с 40-х годов ХХ века. Такие охранно-спасательные работы.

Там было исследовано три кургана. Они принесли интересные результаты. Один курган был полностью разрушен, ещё в XIX веке исследован и очень сильно перебит. Второй курган сохранил уникальную ситуацию, когда там был найден в верхней части горшочек с кальцинированными костями. Обычно он нам не достаётся, потому что верхняя часть кургана очень часто бывает повреждена за долгие годы существования. 

М. Родин: А что это такое?

В. Новиков: Это один из вариантов обряда. Кремация на стороне, когда вещи, человека и сопутствующих животных сожгли на стороне, поместили в горшок, и потом сделали насыпь и поставили его в верхнюю часть. Немножко присыпали землёй, когда насыпь формировали, и вот он стоит. Обычно эта верхняя зона всегда бывает повреждена. В XIX веке там ходили археологи, которые копали по совершенно специфическим методикам, колодцами. Насыпи нарушались войной, хозяйственной жизнью, и тому подобным. И этот горшок часто нам не достаётся. А тут повезло, что он был немножко смещён в сторону. И благодаря тому, что были выбраны эти курганы, работа Московского университета, этот горшочек нашли. Это очень интересно. Плюс были найдены вокруг некие предметы, связанные с украшениями, с сумками, фрагмент дирхема. Но их сложно связать именно с этим погребением. Но комплекс сам по себе очень интересный.

Ну и вишенка на торте – это обнаружение камерного погребения, которое нашли в третьем кургане. Была найдена камера приличного размера, два на три метра. Там был погребён мужчина с боевым топором, с воткнутой пикой сломанной, потому что камера была очень неглубокой. То есть это яма, в которую помещена была деревянная конструкция, куда был помещён погребённый с вещами. Полный скелет, очень хорошо сохранившийся. Ведро, железные обручи от которого сохранились, в головах у него стояло. Пика была воткнута и стояла вертикально, а поскольку камера была неглубокая, сантиметров восемьдесят, она была явно сломана. Топор у него был. И под спиной у него была найден орнаментированная костяная пуговица, которая, видимо, скрепляла какое-то облачение. Это не одежда, не кафтан, что-то ещё, а что-то, что скреплялось и было застёгнуто на спине. Наверное. Потому что других элементов одежды найдено не было. Был ещё нож.  

М. Родин: А ещё какой-то цилиндр непонятный.

В. Новиков: Об этом пока не могу ничего сказать. Непонятный цилиндр.

М. Родин: Это уже позднее погребение.

В. Новиков: Да. Это финальное Гнёздово, конец X – начало XI веков. Там рядом два года назад Тамара Анатольевна проводила исследование, и обнаружили они курган, в котором тоже было трупоположение (но это была не камера, а яма), в котором была найдена совершенно уникальная вещь для Гнёздова: свечка. Остатки свечи. Это уже христианство. То есть под курганами уже  христианское погребение. Там был нож, и в нише стояла свечка. У Тамары Анатольевны есть целая статья по этому поводу, про свечи из Гнёздово, очень интересная работа. Это поздний финал. Видимо, это такая зона, которая связана с финальной жизнью памятника.

Камерное погребение
© Дневник занятого археолога

Центральная группа. С ней три кургана. Потом, продолжились работы в Лесной курганной группе. Мы с Сергеем Юрьевичем Каиновым живём в лесу, в полевом лагере. Работы у нас связаны с исследованием лесной курганной группы, примыкающей к северо-восточной части поселения. В Лесной курганной группе в этом году было исследовано три кургана, с 2017 их уже восемь, если я не ошибаюсь. Результаты просто фантастические, ужасно интересные. 

М. Родин: Там же, насколько я понимаю, ещё пытались исследовать какое-то необычное образование.

В. Новиков: Помимо традиционного исследования, раскопа курганов решалось две интересные задачи. Первая задача – это то, что связано с результатами лазерного воздушного сканирования. Я считаю, что это очень важная для нас задача, которую Сергей Юрьевич взвалил на себя и своими ногами результаты сканирования проверяет.

М. Родин: Надо отметить, что в прошлом году вы сделали полное лазерное сканирование всего Гнёздова, и есть теперь трёхмерная карта.

В. Новиков: Да. Есть трёхмерная карта и очень подробный топоплан, на котором отмечены все курганные насыпи. Большая часть памятника покрыта лесом. Лесная курганная группа полностью скрыта лесом и густым подлеском. У нас до настоящего момента вообще не было точных полных планов. Они были, инструментальные, вручную сделанные в 1950-е годы. Были наши отдельные попытки с 2010 при помощи тахеометра, электронного прибора, который позволяет снимать точки. Но это адовая работа, когда в свободное от работы время, или параллельно с раскопками, люди ставятся и методично нахаживают эти точки, чтобы получать исторический ландшафт. Потому что Гнёздово в первую очередь интересно именно историческим ландшафтом. Вещи, всё – классно. Но он законсервировался в XI веке. Соответственно, ландшафт нужно сохранять.

А здесь фактически за сутки мы получили всю территорию памятника без леса, без построек, без травы, без всего. Очень интересные результаты. Мы даже всё ещё не сумели для себя понять, потому что работать с этим материалом можно долго.  

М. Родин: И там новый курган, тем не менее, обнаружили.

В. Новиков: Да. И первые попытки проверки, которые Сергей Юрьевич сделал, причём он сделал вопрос независимым: он отстранил меня от работы, чтобы с моей стороны не было восторженного давления на результаты работ. Он сам собирает планы, сам идёт, фотографирует, проверяет, потом выходит и говорит, хорошо или плохо. С его слов, результат очень важный, интересный, потому что уточняются те погребения, курганы, которые были исследованы за работу Московского университета с 1949 года, уточняется их местоположение. Потому что точность очень высокая: до 5 см привязка. И обнаруживаются новые объекты. И идёт комплексная паспортизация: сколько, где, какая привязка, что исследовано, что не исследовано. Это очень важная работа и вообще очень знаковое событие для памятника. И мы можем сделать это для всей территории, это очень важно. И объект, о котором речь, это ещё одна из идей Сергея Юрьевича, есть упоминания о том, что в 1949 году был исследован курган на прямоугольной насыпи, и он доказывал, так это, или нет. Два сезона потребовалось, чтобы исследовать ровики и доказать, что есть прямоугольная насыпь. Там очень интересная структура связи, почему эти прямоугольные насыпи интересны. Где, как они появляются – это вопрос о раннем Гнёздове тоже возникает.

В процессе лазерного воздушного сканирования
© Дневник занятого археолога

М. Родин: Но самое главное мы можем сказать, что в этом году очевидно стало, что в Гнёздово были эти прямоугольные курганы.

В. Новиков: А вот зачем они были – это вопрос особый. И где они были ещё? Потому что есть памятник рядом с Гнёздово, который увязывается с ним, где были такие насыпи. Но это опять-таки вопрос интриги.

Касательно моих работ, мы отходим от курганов и переходим к раскопкам поселения.

М. Родин: У нас есть Центральное поселение, которое с севера окружено двумя курганными группами, Центральной и Лесной. И вот мы сейчас идём к югу, к поселению. 

В. Новиков: ГИМ в пойменной части исследовал два раскопа. Раскоп П-8 («Пойма-8», потому что пойменная часть Днепра) – интересная зона.

М. Родин: Это там, где жили люди. Мы говорили о том, где их хоронили.

В. Новиков: А тут мы переходим к поселению. Зона интересная, потому что между раскопом П-8 и раскопом БД-2 (это озеро Бездонка) очень небольшое пространство, метров 100, наверное. П-8 не балует нас органикой, остатками костей. То есть традиционный гнёздовский слой, конечно, законсервированный и не разграбленный благодаря деятелям, которые с металлодетекторами бегают. А БД интересен тем, что там органика, мокрый слой. Опять в этом году было и дерево. И самое интересное открытие (Вероника Владиславовна Мурашева, которая всем этим заведует, любезно поведала обо всём, потому что я не успевал туда добегать) – ювелирная мастерская, на которой нашли, во-первых, литейные формы, потом, сосуды для отливки латуни, совершенно роскошные накладки, украшения, серебряные, покрытые позолотой накладки поясной гарнитуры. И самое главное – следы этого производства, сопла, маленькие очажки. Ужасно интересные работы. Но поселение – это долгоиграющая история, поэтому это всё пока в обработке. Я даю только верхний срез.

М. Родин: Там в пойменной части ещё какое-то жилище, которому несколько лет.

В. Новиков: Да, его несколько лет исследуют. Это делает Светлана Андреевна Авдусина. На П-8 было обнаружено жилище, Вероника Владиславовна говорит, это жилище доказывает, что они жили в лодках – понимайте, как хотите. Но вопрос в том, что это углублённая постройка, где минимум три раза возобновлялась жизнь. Это значит, что они её построили, пожили, что-то сгорело там (есть следы катастрофического пожара), есть следы некоего пола, где что-то выгорало, и потом они ещё два раза там жили. То есть оно от начала до конца жизни памятника. Причём нижние слои заполнены только лепной керамикой, это хороший маркер, что это ранний период гнёздовской жизни до 930-х годов. А потом уже идёт круговая керамика, это маркер того, что это после 930-х годов. Мы здесь опираемся на очень базовые для нас основы для датировки. И там в какой-то момент было найдено огромное количество ладейных заклёпок, видимо, доски были, и считается, что там они жили в лодках. Ну, красиво же. Могут же люди позволить себе жить в лодках? Его исследуют поэтапно. Один участок, потом второй, и дальше. Его пока исследуют. Там есть углублённые зоны. И сказать до конца, понять, что это – я не могу. Это скорее сможет сказать окончательно экспедиция ГИМа, когда они всё переосмыслят. Но ужасно интересная вещь, потому что мы вообще считаем, что в Гнёздово жизнь в основном была на поверхности, это наземные постройки. Подземные, углублённые – это вещь очень необычная.

М. Родин: Насколько оно углублённое? Это как землянка, или что?

В. Новиков: Да. Метр с хвостом. Не мало от поверхности. Определить до конца, что это, невозможно. В этом же комплексе было найдено два писала самых ранних. Такие, которыми на берестяных грамотах в Новгороде писали. У нас всё самое первое есть (извините: мелкий гнёздовский шовинизм).

Ещё одна курганная группа исследовалась: Днепровская. Это мы идём на запад. Сергей Сергеевич Зозуля там проводил работы по исследованию большого кургана Древней Руси. Не большого кургана, он уже раскопан, а его ровика. Обычно большие курганы не попадали в зону интересов исследователей. Когда они их копали, это либо XIX век, но там копали только погребения, либо в 1950-е годы ровик ещё пока не исследовали, поскольку он был разрушен, один из курганов, Ц-2, был раскопан. А ровик – это тоже часть кургана, интересная для понимания. И он исследовал зону, в которой было межкурганное пространство. Это очень важная работа, потому что мы не всегда понимаем. Когда мы копаем курганы, мы копаем саму насыпь и ровик его. Потом восстанавливаем, и всё. Но между одним и другим курганом есть промежутки. Эти пространства для понимания могильника тоже очень важны. Потому что они могут быть сопряжены и с дополнительными более поздними впускными погребениями, и с выбросами из курганов XIX века, которые копали тогда не так, как мы сейчас. И это позволяет иногда понять вообще стратиграфию зоны. Что было раньше, что исследовалось, как взаиморасполагались насыпи. И здесь он решал комплексную задачу, доследовал эту зону, проверял этот ровик. Там есть находки. Их, правда, не очень много, но тем не менее. Находки связаны с исследованиями соседних курганов и насыпей. Многие скажут, что это не самая интересная работа, но это не так, потому что тут вопрос комплексного подхода, и если мы исследуем, то исследуем всё.  

М. Родин: То есть в XIX веке пытались добыть всё самое интересное, поэтому просто сверху в центральной части кургана забивали шурф, грубо говоря.

В. Новиков: Или траншейки, и всё.

М. Родин: Погребения только исследовали, и всё. Сейчас с современными технологиями мы целиком исследуем курган, пытаемся понять, как он устроен.

В. Новиков: Сопрягающиеся территории, исследуем ровик, копаем зачистками, полностью его опускаем вниз и восстанавливаем. Эта тенденция давно появилась, с 1990-х годов восстанавливаются насыпи. Но за последнее время в той же Лесной курганной группе, во-первых, все насыпи восстанавливаются. Во-вторых, исследование кургана, которое было в 1949 году, тоже исследовано полностью на снос. А в этом году ребята собрались и насыпали обратно. А Музей-заповедник взял на себя инициативу: там есть человек с руками, который из дерева вырезает столбы, маркирующие исследованные комплексы. Конечно, все промаркировать невозможно. Но те, которые ходят сейчас поэтапно, маркируются информационными столбами, что здесь было исследовано вот это, найдено вот это.

М. Родин: Такая музеефикация.

В. Новиков: Да, для людей, которые приходят. Уже можно вживую посмотреть. Но не все люди понимают. Очень часто, когда мы в лагере живём, приходят какие-то люди: «Покажите, где курганы. Мы пришли курганы посмотреть». Они, собственно, стоят среди курганов. «Ну, вот они».

М. Родин: Нормальный человек не сразу увидит.

В. Новиков: Да. А вот яркий столб-маркер показывает, что было найдено.

Курган у Витебского шоссе
© Дневник занятого археолога

М. Родин: Я даже видел в соц. сетях вашу переписку с Пушкиной о том, что надо ещё больше их ставить.

В. Новиков: Везде поставить невозможно. Но можно делать это поэтапно.

Самый удалённый западный участок – это то, что исследовал Алексей Шевцов. Он проводил разведки. И в результате его разведок был обнаружен культурный слой в той части, в которой мы не очень предполагали. Он проверял данные о наличии культурного слоя: это одна из рутинных работ археолога.

М. Родин: У нас в дальней западной части найдено Ольшанское селище. Это выселки, что ли, Гнёздова?

В. Новиков: Я не знаю. Я бы так не сказал. Это селище, которое было сопряжено с могильником, который весь уже под окружной дорогой вокруг Смоленска. Он уже в 1970-е годы прекратил своё существование. Там, во-первых, стояли большие курганы. Там была найдена интересная камера, самая большая для Гнёздово, пять на шесть метров, богатое женское, видимо, погребение, с шашками, с доской, с несколькими конями, с элементами серебряной сбруи.

Я бы не сказал, что это выселки. Это какое-то поселение, которое, скорее всего, чуть более позднее, чем центральное. Оно, скорее всего, второй половины Х века. Оно синхронно. Его судьба не очень простая: на него сверху село более позднее поселение, видимо, XVII-XVIII веков. В том месте даже было обнаружено при раскопках кладбище более позднего времени. Там был насыпан вал, который, видимо, связан с этим более поздним временем. Но грустна его судьба в том, что это зона больших карьерных разработок кирпичного завода, и часть этого селища уже канула давно в Лету, десятилетия назад.

И в этом году, и в прошлом году стоит задача довести историю с ним до какого-то логического завершения. Определить окончательно границы. Мы сделали часть работ по определению, уточнению границ. Там работал Институт археологии, тоже уточнял границы, находил, как распространялся культурный слой в этой зоне. Это сложно, потому что там всё перекопано, уничтожено более поздними тракторными выработками, карьерами.

И Алексей поставил задачу довести эту работу до конца. Он, как водится, вышел в пойменную часть для того, чтобы провести эти работы. И к своему удивлению обнаружил культурный слой ещё и в этой части.

М. Родин: То есть у реки тоже жили люди.

В. Новиков: Да. Какое-то пятно культурного слоя. Ольшанское селище на террасе над пойменной частью. Там сейчас воды нет, оно как бы над Днепром. А это в нижней части: ещё какое-то крупное пятно культурного слоя. Очень интересное, это надо будет исследовать. Керамика там синхронная Гнёздово, поэтому соответственно это наше время.

М. Родин: То есть найдена новая часть этого поселения.

В. Новиков: Найден дополнительный участок, который требует осмысления. Я бы так сказал, прежде чем говорить, что найдено всё новое. Требуют осмысления новые границы, новый объект, который даст безусловно какой-то интересный материал. Чтобы понять, что это не так просто: это под полутораметровым напластованием разливов Днепра, так называемых аллювиальных наслоений, там внизу этот культурный слой.

М. Родин: И, я так понимаю, его целиком ещё не исследовали, а только шурфами определили границы.

В. Новиков: Да, определили границы, определили, что он есть там. И дальше будут планировать те или иные работы по исследованию, уточнению, и так далее.

Работы в пойме Ольшанского селища
© Дневник занятого археолога

М. Родин: Можно ли сказать, что Гнёздово растёт в сознании археологов?

В. Новиков: Да. Вот поле, северо-восток, где я копаю, называют «Поле чудес». Я бы в Гнёздово всё назвал «полем чудес», потому что каждый сезон мы рассчитываем на какую-то яркую, устаканенную в голове схему исследований, и каждый год мы получаем что-то новое, которое либо план сильно корректирует, либо преподносит сюрпризы, загадки, вопросы, на которые нам нужно искать ответы. 

М. Родин: Что такое Центральное поселение? Как оно соотносится с крепостью?

В. Новиков: Центральное поселение – это, условно, город. Его можно разделить на некие три зоны. Есть элитарная зона, где живёт самая «пафосная» часть населения Гнёздово на Х век. Это Центральное городище. Центральное городище – это отделённая мысовая часть, которая с одной стороны ограничена речкой Свинец. Она имеет треугольную форму. Сейчас немножко прямоугольную, потому что железная дорога её пополам разрезала. Со слов Сергея Юрьевича Каинова, оно, вероятно, было укреплено. Есть этому свидетельства. Оно, вероятнее всего, было отрезано рвом от остальной части поселения. Был какой-то въезд, был какой-то ров.

М. Родин: Это крепость посреди города.

В. Новиков: Да. Но сейчас этот ров не виден, потому что в XVII веке на городище стал жить епископ Парчевский, и, по нашей версии, произвёл массу изменений ландшафта. Озерцо Бездонку подрезал, ров увеличил. Склочный был персонаж: воевал с крестьянами из-за сена. Люблю его за это.

Остальная часть поселения – террасная. Это то, что находится выше пойменной части Днепра. Днепр был значительно ближе. Там была портовая зона, которую исследует ГИМ. Там корабли были, остатки лодок найдены. Моноксилов или однодревок. Моноксилы – это по мнению византийского императора, однодревками мы их называем. Вероника Владиславовна говорит, что это корабли. Не важно, как их называть. Главное, что они там есть. Террасная часть – условно посад.

Пойменная часть. Ближе к воде, вероятно, концентрировались производственные зоны. Их было очень много в Гнёздово. Не в одном месте, в пойменной части, а вообще по всей территории памятника. Пойменная часть, скорее всего, неукреплённая. Но это, опять-таки, вопрос. Мы не вскрыли такую площадь, чтобы делать безусловные заключения.

Площадь этого поселения где-то 30 га.

В этом году на смычке пойменной и террасной части был заложен раскоп. Раскоп закладывали по причине поиска и проверки версии о наличии фортификации. Или стены, или какого-то укрепления вокруг этого посада, которое примыкает к городищу.

М. Родин: То есть хотели понять, была ли вторая линия защиты.

В. Новиков: Да. Такой столб был обнаружен в начале 2000-х. Хорошая идея проверить: если этих столбов несколько – отличный повод. Если столб один – надо думать дальше.

М. Родин: То есть этот столб может быть частью стены.

В. Новиков: Вероятно. Или какого-то укрепления, въезда или чего-то ещё. Заложили раскоп в зоне, прилегающей к месту, где этот столб был найден. Предполагалось, что террасная часть полностью выпахана тракторами за долгие годы существования там колхоза. На 30-40 см всё уничтожено, то есть должны остаться только ямы. Какая-то пахота, и потом эти ямы, которые можно было доследовать. А оказалось, что в этой зоне, где был заложен раскоп, им Александр Анатольевич Фетисов управлял, была какая-то выемка, куда в итоге стекалась напашь мощностью до полутора метров, и плюс ещё внизу культурный слой, перекрытый этой напашью.

Подрез склона в раскопе П-2
© Дневник занятого археолога

М. Родин: То есть почва с пашни сползала.

В. Новиков: Да. И перекрыла культурный слой в нижней части. И всё это законсервировала. И в итоге глубина этого раскопа не 30-40 см и потом ямы, а метра два. Это бездонный провал в никуда. Но это бездонный провал к целым двум открытиям. Во-первых, оказалось, что этот берег, переход с террасы в пойму, был в древности подрезан лопатами.  

М. Родин: Склон такой.

В. Новиков: Да, склон. Была создана искусственная ступенька. Я, как не специалист, не буду говорить, что это эскарп (укрепление крепости). Она была искусственно подрезана. У подножия этого перехода тёк ручей. Мы знали, что есть смычка ручья. Видимо, он там очень сильно тёк, поэтому он безусловно там был. Он практически раскопан, а в финальной фазе разрушил, потому что всё вымывал.

Фетисов говорит, что в верхней части, над этой ступенькой, прослеживаются тонкие прослойки деревянного тлена, который пока очень осторожно можно интерпретировать как некое укрепление, которое сделали сверху. Но там нет столбовых ям. Поэтому вопрос ещё открыт. Но подрезка есть. 

М. Родин: Получается, что скорее всего вокруг посада какие-то укрепления были.

В. Новиков: Хотелось бы верить, что так оно и есть. Но для того, чтобы утверждать это безусловно, нам нужно проводить ещё работы и расширять площадь. Потому что площадь этого раскопа была очень и очень маленькой. Это 12 квадратных метров. Глубина, правда, большая. А так, немного.

И интересно, что верхний слой, перекрытый мощной напашью – это финальная жизнь Гнёздово на этом участке. И там были обнаружены очень интересные предметы, связанные с вооружением. На этом небольшом пространстве было обнаружено шесть стрел и целый наконечник копья.

М. Родин: Три квадратных метра и столько оружия.

В. Новиков: Да. Это, на мой взгляд, очень много. И можно говорить о том (опять-таки, мы всегда очень осторожны), что случилось некое катастрофическое событие, которое маркирует этот слой. Плюс ещё интересно, что в этой части был найден маленький распаханный кладик из обрезков дирхемов. И тут вопрос дальнейшего исследования безусловно встал очень остро. Потому что если это фортификация, надо расширять, увеличивать, либо надо поставить вопрос, что это не так, что это просто подрезка ради каких-то хозяйственных нужд. Но откуда стрелы? То есть вопрос на вопросе.

М. Родин: Я, как журналист, могу более вольно выражаться: видимо, мы нашли какое-то укрепление гнёздовского посада. Причём это уже поздний слой, практически перед завершающей стадией жизни поселения. И там много оружия, что говорит, видимо, о каком-то штурме.

Наконечник копья
© Дневник занятого археолога

В. Новиков: Нет, я сейчас скажу и меня скушают коллеги. Я скажу, что не фортификация, а некое осознанное укрепление, подрез берега. А про фортификацию – это вы сказали.

Там ещё была будоражащая воображение история, потому что в материке (материк для нас – это то, куда пришли жить люди, археологический термин, то, откуда начинается формирование и накопление культурного слоя) была пущена яма, забитая костями животных с порубами. Ели, или как-то резали. А на дне макушкой вниз лежал череп человека.

М. Родин: А что это вообще? Как это интерпретировать?

В. Новиков: Других костей человека не было найдено. Ещё там был найден клык. Клык обычно – это ритуальная история.

М. Родин: Клык кабаний?

В. Новиков: Да.

Следов повреждений на черепе сходу не видно. Хотя мы не антропологи, это ещё надо будет исследовать. Череп европеоидного мужчины, по предварительному определению антропологов по фотографиям.

М. Родин: Уже началось какое-то брожение, вопросы, и так далее. Некоторые пытаются углядеть в нём большие надбровные дуги.

В. Новиков: Якобы «неандертальный характер».

М. Родин: Но это не так.

В. Новиков: Просто здоровый мужик. Но без головы. Что он там делает? Мы в недоумении. Надо сказать, что это не единственная находка, которая у нас была. Руку можно потерять, и кость человеческая найдётся. А без черепа человек не может жить точно. Получается, что на склоне отдельный череп. Несколько лет назад в раскопе Вероники Владиславовны Мурашевой были фрагменты человеческого черепа в яме с костями животных. На раскопе БД в позапрошлом году (или в прошлом году – не важно) в прибрежной зоне в мокрых слоях, тоже Х век, тоже фрагменты человеческих черепа и зубов. В 2013 на территории Центрального поселения (но там сложно) фрагмент черепа в заполнении ямы Х века и целый череп более раннего времени, который на дне этой ямы. То есть в двух местах. И тоже не было других костей человека. Ещё на Центральном городище в слоях нивелировки. Но там непонятно происхождение. Но во всяком случае тоже череп. Черепа, фрагменты челюсти тоже были, и не один раз.

То есть мы имеем целую серию абсолютно странных, назовём это условно, погребений, или мест преступлений, или ритуалов, которые нам говорят о многом, о том, что мы не можем точно и безусловно считать количество жителей гнёздовского комплекса, исключительно опираясь на количество курганов. Хотя курганы – могильник крупнейший, но было какое-то количество граждан, которые не удостоились кургана по разным причинам. Говорить, что это следы какой-то войны? Не знаю. Следы преступлений? Возможно. Следы ритуального поедания?.. 

М. Родин: Сейчас мы далеко зайдём.

В. Новиков: В любом случае, страшно интересно.

М. Родин: Получается, в Средневековье, в Гнёздово, почему-то люди хоронили в ямах головы людей.

В. Новиков: Зачем – непонятно. Причём череп такой хороший, классный.

А. Фетисов и вышеупомянутый череп из раскопа П-2
© Дневник занятого археолога

М. Родин: Я так понимаю, ещё богатые усадьбы раскопали в этом году.

В. Новиков: Здесь вопрос стоит о продолжении работ, которые должны были исследовать ритуально-погребальный комплекс, о котором мы говорили в прошлом году. В позапрошлом году был найден меч, забитый в землю. Он был сопряжён с маленькой ямой, набитой кальцинированными костями, с каким-то маленьким погребением. Следующий год мы потратили, чтобы понять, к чему он привязан. В итоге обнаружили кольцевидную структуру метров 8-8,5 в диаметре.

М. Родин: То есть площадка, окружённая рвом.

В. Новиков: Да. Нехарактерная для Гнёздово ситуация, что на этой площадке, окружённой рвом (мы предполагали, возможно, погребение), оказался второй ровик. То есть меч был сопряжён с малым ровиком, вокруг него был большой ровик, была круглая площадка. Интересно то, что эта площадка была прорезана. Имеется ввиду, что потом была какая-то жизнь в Х веке, которая нарушила эту структуру.

М. Родин: То есть поверх этого что-то строили.

В. Новиков: Да. Поверх этого жили и функционировали. Там есть какое-то количество интересных находок. И у нас была задача набрать какое-то количество естественнонаучных дат для датирования этого комплекса, потому что здесь встаёт вопрос о более раннем периоде существования памятника. Меч имеет более раннюю датировку. И для этого раскопа была сделана, на мой взгляд, исключительная ситуация, когда мы взяли около 21-й даты, чтобы продатировать практически все ямы по несколько раз на разном материале. Мы взяли для датировки грунт, кость, уголь. Селище вообще сложное для естественнонаучных методов: у нас там нет хорошего дерева и многие коллеги скажут, что всё очень условно. Я могу сказать на это, что метод стратиграфии, которым пользуются археологи, в совокупности с большим количеством дат, пониманием вещевого материала может дать очень интересные результаты даже для такой необычной зоны.

В процессе датировки, об этом сейчас уже можно говорить, мы получили более ранние даты для памятника. Этот комплекс с мечом относится к периоду первого этапа жизни памятника, вероятно связанным с первым этапом его освоения. Было классическое освоение в более позднее время, в начале Х века, а это что-то связано, видимо, с IX веком, когда – я не буду уточнять. Сейчас это очень сложно. Получим ещё половину дат, сравним всё и тогда будем делать выводы. Но сейчас можно говорить о том, что это IX век. Может быть, вторая половина, может быть, середина, может быть, рубеж. Но тем не менее. Почему мы говорим о смене фаз? Это мы говорили и в прошлом году, и подходя к этому году. Потому что сам комплекс был прорезан. И для жителей Гнёздово Х века он уже не являлся чем-то священным. Почему не курган? Потому что опять-таки метод стратиграфии и то, как лежат слои на этом объекте, не позволяют говорить о том, что там была насыпь. Хотя объём грунта, который они вытащили из ровика, достаточно большой. Интересно то, что этот ровик (это мы понимаем после этого сезона) был ещё засыпан неравномерно, в часть ровика легли какие-то более поздние ямы и он стоял полуоткрытый, часть была засыпана. То есть они сами всё заровняли. Меч, видимо, не попался им под раздачу, он был забит сильно под материк, и они его не увидели. Или не стали… Я не могу объяснить, почему. И они эту площадку заровняли и стали там жить.

Меч после извлечения в руках В. В. Новикова и С. Ю. Каинова
© Дневник занятого археолога

И до прошлого года мы предполагали, что нужно решить вопрос, во-первых, доследовать, потому что полностью он не попал в зону исследования, и посмотреть прилегающие участки. А вдруг ещё такие кольцевидные структуры? Мы можем говорить либо о могильнике, либо об уникальности этой структуры. И то, и другое развитие событий нас устраивало, потому что в любом случае это уникальная находка для древнерусской археологии. Распаханные курганы у нас есть, а вот такого погребально-ритуального комплекса у нас нет.    

М. Родин: То, что я смело называю капищем.

В. Новиков: Это вы сказали, не я.

М. Родин: Да.

В. Новиков: В этом году стояла двойная задача. С одной стороны, мы хотели прирезаться и, опираясь на методы геофизики, проверить две аномалии, которые были найдены рядом с раскопом. Посмотреть, может быть там есть что-то интересное, связанное с таким же развитием этих комплексов. С другой стороны, мы доследовали ровик. Мы сначала сделали небольшую прирезку на серию квадратов, чтобы доследовать полную структуру, чтобы спать ночью спокойно, что мы полностью его исследовали.

Ну и это же «Поле чудес». Мы сделали прирезку и попали на ещё одну структуру, которая смыкается с этой структурой. Которая больше, чем она, потому что она 12 м в диаметре. Которую полностью исследовать невозможно, потому что она выходит за пределы раскопа, нужно большие площади вскрывать. Она тоже окружена ровиком. В центральной части не было меча. Но она тоже перекрыта более поздними ямами Х века. Они смыкаются, прорезают друг друга. Мы только с поля приехали, ещё надо проанализировать материал памятника, и не совсем понятно, что как друг друга пересекало, прорезало.

М. Родин: То есть что позже, что раньше.

В. Новиков: А может это единая структура. Я пока не отказываюсь от этой истории, что это некая 8-образная единая структура. Потому что либо она как-то смыкалась, либо там есть ещё один ровик. Потому что там есть, вероятно, ещё один ровик, который уходит в другую сторону.

Более того, в этой зоне было огромное количество разбитых более поздних сосудов. Мы поднимали целые развалы сосудов. Не фрагменты, а прямо развалы, которые не затронула пахота. Под пахотой лежат целые сосуды. Это большая удача. Целая форма. И я думаю, что мы несколько целых форм ещё найдём.

Дать ответ на вопрос, это ритуально-погребальный комплекс, могильник, что-то ещё – я даже сейчас не могу. Этот сезон должен был поставить точку в вопросе…

М. Родин: …А он только новые вопросы поставил.

Рассказ Василия Новикова о том, как технология воздушного лазерного сканирования помогает археологам в изучении Гнёздова, можно почитать здесь.

В. Новиков: Да, на которые мы не можем ответить. Что самое интересное, мы стали доследовать окружающее пространство к этой зоне, это опять-таки стало возможно отчасти благодаря и лидару, и археологии, благодаря подробной съёмке ландшафта стало понятно, что территория имеет неоднородную структуру. Она имеет подъёмы, западины даже на этом поле. И часть этой зоны оказалась вне уничтожения запашкой. Плуг имеет конечную глубину. И там, поскольку есть повышение, эта напашь не потревожила то, что ниже. И оказалось, что к этой ритуально-погребальной зоне, как мы её называем, к северо-востоку, в сторону курганной группы, что тоже нехарактерно и ненормально, распространяется какая-то зона вероятно усадебного комплекса. Насыщенная ямами, производственными зонами, где что-то пережигали, какие-то печки, длинные прослойки, рвы, забитые материалом. Там была яма, которая состояла из керамики, 20 см керамики. Более того, там в одном из этих ровиков (это единый блок, мы не смогли полностью исследовать, там исследовать ещё годы можно) был горшок, насыщенный кальцинированными костями, брошенными туда. Вообще, кальцинированные кости – это не самая характерная история в концентрации для поселения. То есть они там есть, но обычно кальцинированные кости в изобилии находят в погребениях.

М. Родин: Кальцинированные – это обожжённые.

В. Новиков: Обожжённые перегоревшие кости. Сергей Юрьевич сказал, что «у нас до сих пор не найдено место, где производилась кремация на стороне».

Но самое интересное, что среди этого материала мы нашли первый формованный серебряный слиток для территории Центрального поселения. Вообще, на территории поселения, селища таких находок не бывает. 

М. Родин: Просто сложно потерять слиток там, где ты живёшь.

В. Новиков: Да. Он интересной формы, 11 г веса, это 4 куны – ранняя для Древней Руси мера весов. Он, вероятно, может быть связан с кладом 1950-60-х годов, который мы там тоже добирали. Но самая интересная находка – в заполнении ямы при промывке мы нашли тоненькую маленькую ниточку, золотую канитель. Это свёрнутая золотая проволочка.

М. Родин: Которой вышивали, насколько я понимаю.

В. Новиков: Да. Для окраины поселения это тоже не очень нормально. Эта находка связана или с ювелирным производством всегда, это пойменная, это центральная часть поселения, и городища, где есть признаки элитарной жизни. А тут – на окраине. И вот у нас куча загадок. Во-первых, какая-то зона, связанная с какой-то усадьбой. Там дальше по геофизике распространяются какие-то ямы, объекты. У нас есть ритуально-погребальный комплекс, который мы не понимаем, кольцевидные структуры.

И в довершение, как вишенка на торте, у нас в раскопе, рядом (мы ближе стали двигаться, чтобы проверять наличие этих кольцевидных структур) мы сделали раскоп, и это был тупик. Мне в начале показалось, что мы нашли кольцевидную структуру, но потом она превратилась в прямоугольную площадку, окружённую ровиком.

М. Родин: То есть ещё какая-то странная площадка.

В. Новиков: Да. Но прямоугольная уже. Это в контексте работ Сергея Юрьевича в Лесной курганной группе по поиску этого прямоугольного кургана ставит очень много вопросов. Я не встречал прямоугольных структур. Я не знаю даже, как это интерпретировать. Мы вскрыли небольшую часть. Ровик очень большой. Он по длине где-то два, уходящий в разные стороны, имеет ширину больше метра, глубокий. Мы не смогли решить эти задачи. Это будущее.

М. Родин: Мы сейчас говорим про геометрические абстрактные фигуры. Это я говорю «капище» сдуру. Но археологи не могут предположить, что это были за площадки.

В. Новиков: Пока нет. Мы можем сказать, что это была очень необычная для гнёздовского комплекса ритуально-погребальная зона. Потому что погребения есть, какой-то определённый ритуал есть. Не курганный, скорее всего, потому что нет насыпей. И это что-то из ряда вон выходящее вообще для гнёздовской археологии. И мы знаем, что это, скорее всего, время первого этапа освоения памятника, относящееся в каком-то формате к IX веку.

М. Родин: И, судя по всему, люди, которые потом пришли, не очень уважали эти комплексы.

В. Новиков: Да. Они всё это срыли, засыпали и стали там жить. И там появилась эта усадебная история, которая связана с хозяйственными ямами, насыщенными уже классическим гнёздовским материалом, керамикой середины – второй половины Х века, в изобилии там встречающейся. Соответственно, мы имеем совершенно уникальную зону, где в одной точке на небольшом пространстве сочетаются все загадки Гнёздово от IX до XI века, которые нам только предстоит разгадать.


Об авторе: Редакция

Подпишитесь на Proshloe
Только лучшие материалы и новости науки

Ваш комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Для отправки комментария, поставьте отметку. Таким образом, вы разрешаете сбор и обработку ваших персональных данных. . Политика конфиденциальности

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.