Отрывок из книги «Французское королевство и Русское государство в XI—XVI веках»
В конце XV века Россия неожиданно для всех ворвалась в европейскую политику. И если о женитьбе Ивана III на племяннице последнего византийского императора Софии Палеолог и активных контактах со Священной Римской империей известно многим, то отношения с Французским королевством остались в тени.
Как брачная политика Ивана III была связана с началом более чем полувекового противостояния Валуа и Габсбургов – Итальянских войн? Каким вопросам посвящено первое послание русского царя французскому королю? Как вышло, что составители второго такого послания в московской канцелярии не разобрались и адресовали его не действующему монарху Франциску I, а давно умершему Карлу VIII?
С разрешения издательства «Наука» мы публикуем отрывок из новой, ещё не попавшей на полки магазинов книги Владимира Шишкина и Искры Шварц «Французское королевство и Русское государство в XI—XVI веках».
Путешествие Андрея Палеолога из России во Францию, его подарки французскому королю, и, вполне вероятно, сопроводительное послание от Великого князя (о чем есть косвенное свидетельство и о чем ниже) не могли не насторожить дом Габсбургов, императоров Священной Римской империи, наследников Бургундского государства и потенциальных противников дома Валуа. В процессе заключения союзного договора с Иваном III в 1490 г. имперский посол Георг Делатор выяснял, между прочим, в каких отношениях Великий князь находится с западными землями и странами, в частности, с Фландрией и Францией[1]. Год спустя он же был вынужден оправдываться о том, что сын императора Фридриха III, Германский и Римский король Максимилиан, который через его посредство сватался к старшей дочери Ивана III и Софьи Палеолог Елене, в итоге выбрал себе в жены герцогиню Анну Бретонскую[2]. В бумагах Посольского приказа сохранился пересказ его речи:
«И после… пришла речь к моему Государю от Княгини Бертанские о сватовстве, и слышевши ту речь Величство Цесаря Римского, отца Краля Максимиянова Государя моего, послал к Светлейшому Государю моему, и болшая страна началных князей Неметских пришли к нему, и поразмыслив придумали ему так: дело Руское минулося, а у тобя сын один …а се дело Бертанские Княгини перед тобою, а она к тебе посылает в великою любовью о сватовстве, и то дело тебе пригож делати, и на том дело и състалося»[3].
Об авторе: Владимир Владимирович Шишкин — доктор исторических наук, специалист по истории Франции Средних веков и раннего Нового времени
Делатор, конечно, лгал в Москве «о великой любви» Бретонской герцогини, поскольку отнюдь не Анна Бретонская была инициатором брачного посольства в Бретань, а наоборот, имперская сторона, хотя бретонцы на деле были рады предложению Максимилиана, желая отстоять свою независимость от Франции. Союз императора с Великим князем против Польши в любом случае оставался бы в силе, даже без заключения брака Максимилиана и Елены, а вот женитьба короля на самой богатой невесте Европы, главе суверенной Бретани, сулила огромные преимущества в противостоянии с главным противником, Францией. В декабре 1490 г. в Ренне четырнадцатилетняя герцогиня заочно обвенчалась с Максимилианом, невольно перейдя дорогу своей ровеснице Елене Ивановне[4]. Последняя через пять лет станет королевой Польши и Великой княгиней Литовской, выйдя замуж за короля Александра Ягеллона.
Об авторе: Искра Шварц — профессор Венского Университета
Впрочем, в Москве вскоре стало известно о провале имперской дипломатии: французская сторона поспешила объявить замужество Анны недействительным, поскольку Бретань формально оставалась вассальным государством, и решение о браке его наследницы должен был согласовывать король Франции, точнее говоря, правившая за него его старшая сестра герцогиня Бурбонская Анна де Валуа, известная как мадам де Боже[5]. Благодаря ей в декабре 1491 г. король Карл VIII сам женился на герцогине Бретонской, расторгнув помолвку с Маргаритой Австрийской, дочерью Максимилиана[6]. Таким образом, в разразившийся международный скандал – по сути, casus belli – косвенно оказалась вовлечена и Россия. Все эти события стали предтечей более чем полувекового противостояния двух сторон, Валуа и Габсбургов – Итальянских войн, равно как свидетельством того, что Московское государство Ивана III становилось активным игроком в формирующейся новой системе международных отношений позднего Средневековья – раннего Нового времени.
Василий III и Франциск I: попытка диалога
С конца XV в., в личной канцелярии Великих князей, в специальных нумерованных ящиках и ларчиках начинают группироваться документы, связанные с дипломатическими отношениями Московского государства, включая черновики[7]. Дошедшая до нас опись 1560-1570-х гг. погибшего царского архива содержит упоминание о ящике 199: «А в нем книги Цысаревых послов, и Францовскаго маистра, Вулфьянковых послов, и списки»[8]. К сожалению, мы можем только догадываться, что именно там находилось, однако эта запись в числе прочего указывает на то, что в XVI в. Франция и французы уже постепенно входят в сферу русских внешнеполитических интересов. Первые документально подтвержденные попытки наладить прямую переписку между монархами датируются временем правления Василия III (1505-1533), сына Ивана III и Софьи Палеолог.
Весной 1518 г. Великий князь Московский сделал первый шаг навстречу своему французскому визави: 16 апреля датируется письмо (грамота) Василия III королю Франциску I (1515-1547), написанное по просьбе Великого магистра Тевтонского ордена, Альбрехта Бранденбург-Ансбахского (избран в 1511 г.), и адресованное «наияснейшему и светлейшему великому королю Галлийскому» (без указания имени)[9]. Подчеркнем, что речь идет о первом известном дипломатическом послании русского государя французскому королю. Текст письма (список), вместе с иным (вторым) посланием Великого князя во Францию, от марта 1519 г., ныне находится в Москве в Российском государственном архиве древних актов[10], а оригинал, с латинским переводом, хранится в Тайном государственном архиве прусского культурного наследия, в Берлине[11]. Оригинал второго послания утрачен. Письмо 1518 г. было написано «по-русски и по-неметски [на латыни], да сшиты вместо», и отправить его по назначению должен был посланник Великого магистра, Дитрих фон Шенберг, который одновременно являлся эмиссаром римского папы Льва X (Медичи)[12]: «А се грамота к Галлийскому королю послана с Шимборком»[13]. Мотивы написания письма и позиция Великого князя Московского не совсем ясны, но можно предположить, что сближение императора Максимилиана I Габсбурга с польско-литовским королем Сигизмундом I, после Первого Венского конгресса в 1515 г., заставляли Василия III, который еще продолжал войну с Польшей, думать о французском короле как о потенциальном союзнике[14].
Очевидно, что Франциск I не получил этого послания. С.В. Полехов, который исследовал грамоту в Берлине, убежден, что она вообще не была отправлена из-за изменившихся внешнеполитических обстоятельств и так и осталась запечатанной вплоть до начала XIX в.[15]В письме выражается просьба поддержать дипломатически и финансово Тевтонский орден, на тот момент союзника Московского государства, в его борьбе с Польшей, в свою очередь, союзницей Максимилиана I[16]. Рассчитывая на ответное послание французского монарха, Василий III, надо полагать, был довольно хорошо осведомлен о событиях Итальянских войн между королем Франции и императором, и развернувшейся борьбе за европейскую военно-политическую гегемонию[17].
Тем удивительней адрес второго письма Василия III, направленного Франциску I посредством того же Шенберга через год, в марте 1519 г.: «Василий Каролу, королю Францовскому, христианнейшему, поздравление»[18]. Эта запись дала историкам повод для размышлений, а чешскому слависту Ф. Дворнику основание утверждать, что «московский двор не был достаточно информирован о складывавшейся обстановке», поскольку Карл VIII Валуа скончался в 1498 г., т. е. за двадцать лет до этого[19]. В таком случае возникает вопрос, почему в московской канцелярии, после интенсивных переговоров и контактов с тем же Шенбергом и иными европейскими посланниками разных рангов (включая Сигизмунда фон Герберштейна, прибывшего в Москву в 1517 г.), не знали (не уточнили, не поинтересовались) тронного имени правящего короля Франции? Конечно, представляется маловероятным, чтобы послание такой значимости было отправлено из Москвы без надлежащего тщания. С.В. Полехов предполагает, что, поскольку речь шла о политическом выборе между двумя соперниками на императорский трон, Франциском I и Карлом V, писарь мог случайно вписать в адрес не ту персону[20]. Продолжая эту мысль, можно вспомнить о вероятном письме Ивана III Карлу VIII 1490 г.: возможно, перед служащим канцелярии находился готовый адресный формуляр с именем этого предшественника Франциска I, который был использован буквально для послания 1519 г. В любом случае остались лишь списки этого второго письма Василия III, которые, возможно, отличались от оригинала, где имя короля Франциска было воспроизведено правильно или же не было названо вообще, как в случае с грамотой 1518 г.Помимо тевтонских дел, Московского государя весьма волновал наследственный вопрос, связанным с выбором нового императора после смерти Максимилиана I, поскольку Василий III знал, что у Франциска I были реальные шансы занять императорский престол. Император скончался в январе 1519 г., и король Франции объявил коллегии курфюрстов о своем желании стать кандидатом на императорский трон, в противовес Карлу Габсбургу (будущему Карлу V), внуку Максимилиана I[21]. В марте 1519 г. в Москве уже знали как о смерти императора, так и о том, что Франциск I собирается представить свою кандидатуру на императорский престол. Содержание второго письма Великого князя, по сути, идентично первому, но вместе с тем содержит намек на поддержку стремлений Франциска I надеть императорскую корону:
«И что противу твоему Величеству учинити возможем, обещеваем прилежанием нашим, да возмогает благочестне Величество твое»[22].
Впервые Московское государство, и в этом можно согласиться с Ф. Дворником, косвенно вмешалось в выборную ситуацию в Священной Римской империи, в пользу французского монарха[23]. Судьба этого послания во Францию не известна; можно лишь констатировать отсутствие в корреспонденции Франциска I (известной на сегодняшний день) ответных посланий Василию III и его преемнику Ивану IV[24].
[1] Хорошкевич А.Л. Сигизмунд Герберштейн и его «Записки о Московии» // Записки о Московии: В 2 т. / Под ред. А.Л. Хорошкевич. М.: Памятники исторической мысли, 2008. С. 25.
[2] Schwarcz I. Die Anfänge der russisch-österreichischen Beziehungen im Spiegel der Chroniken und diplomatischen Berichte Ende des 15. Jahrhunderts / Hgg. von A. Stirnemann & G. Wilflinger. Russland und Österreich. Innsbruck-Wien, 1999. S. 68-75.
[3] Памятники дипломатических сношений Древней России с державами иностранными. Часть 1: Сношения с государствами европейскими. Т. 1. Империя Римская (1488-1594). СПб: 2-е отделение собственной Е.И.В. Канцелярии, 1851. Ст. 71-72.
[4] Грессинг З. Максимилиан I. М.: Аст, 2005. С. 102-111.
[5] Cornette J. Histoire de la Bretagne et des Bretons. T. 1. Paris: Éditions du Seuil, 2005. P. 384-391; Шоссинан-Ногаре Г. Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей. М.: Молодая гвардия, 2003. С. 53.
[6] Jouanna A., Hamon P., Biloghi D., Le Thiec G. La France de la Renaissance. Histoire et Dictionnaire. Paris: Robert Laffont, 2001. P. 588-591.
[7] Юзефович Л.А. «Как в посольских обычаях ведется…». М.: Международные отношения, 1988. С. 180-183.
[8] Шмидт С.О. Описи Царского архива XVI века и Архива Посольского приказа 1614 года. М.: Изд.-во Восточной лит.-ры, 1960. С. 38.
[9] См. Приложение I.
[10] Русские тексты обоих писем впервые были опубликованы в 1887 г. по сохранившимся в Москве спискам: Сборник Русского исторического общества. Т. 53: Памятники дипломатических сношений Московского государства с Немецким орденом в Пруссии 1516–1520 гг. / Под ред. Г.Ф. Карпова. СПб.: Тип. Ф. Елеонского, 1887. С. 55, 95-96.
[11] В составе комплекса актов и грамот Тевтонского ордена (Ordo domus Sanctae Mariae Theutonicorum Hierosolymitanorum, см. подробнее Приложение I). Латинские списки писем были частично изданы в 1894 г.: Joachim E. Die Politik des letzten Hochmeisters in Preußen Albrecht von Brandenburg. Bd. 2 (1518–1521) / Publikationen aus der K. Preußischen Staatsarchiven. Vol. 58. Leipzig: S. Hirzel, 1894. S. 177, 221.
[12] Sach M. Hochmeister und Großfürst. Die Beziehungen zwischen dem Deutschen Orden in Preussen und dem Moskauer Staat um die Wende zur Neuzeit / Quellen und Studien zur Geschichte des Östlichen Europa. Bd. 62. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2002. S. 313-318; Пирлинг П.О. Россия и папский престол. Кн. 1. Русские и Флорентийский Собор. М., 1912. С. 31-32.
[13] Cборник ИРИО. Т. 53. С. 55.
[14] Sach M. Hochmeister und Großfürst. S. 317.
[15] Подробнее см. Приложение I.
[16] Лобин А. Н. Планы военного сотрудничества Тевтонского ордена и России в 1517–1522 гг. // Studia Slavica etBalcanica Petropolitana. № 1. 2014 (январь–июнь). C. 11—26.
[17] Филюшкин А. И. Василий III. М.: Молодая гвардия, 2010. C. 210—241; Bojcov M. Maximilian I. und sein Hof 1518 – von den russischen Gesandten her (nicht?) gesehen // Maximilian I. (1459–1519): Wahrnehmung – Übersetzung – Gender / Hg. von Heinz Hoflatscher u.a.: Innsbrucker historischen Studien. Bd. 27. Innsbruck: Studien Verlag, 2011. S. 45-69; Uebersberger H. Österreich und Russland seit dem Ende des 15. Jahrhunderts. Erster Bd. von 1488–1605 / Veröffentlichungen der Kommission für Neuere Geschichte Österreichs. Wien und Leipzig: Braumuller, 1906. S. 66-158;Fiedler J. Die Allianz zwischen Kaiser Maximilian I. und Vassilij Ivanovič Grossfürsten von Russland von dem Jahre 1514 // Sitzungsberichte der phil.–hist. Commission der Kaiserlichen Akademie der Wissenschaften. Bd. 53. Wien, 1863. S. 183-289.
[18] Сборник ИРИО. Т. 53. C. 95.
[19] Дворник Ф. Славяне в европейской истории и цивилизации. М.: Языки славянской культуры, 2001. C. 552.
[20] Приложение I.
[21] Боровков Д.А. Карл V Габсбург. Последний император Средневековья. М.: Русская панорама, 2020. С. 47-79; Mignet, F.-A.-M.-A. Une élection à l’Empire en 1519 // Revue des Deux Mondes. 2e série. Vol. 5, 1854. P. 209–254.
[22] Сборник ИРИО. Т. 53. С. 95.
[23] Дворник Ф. Славяне в европейской истории и цивилизации. С. 526—527.
[24] Переписка Франциска I еще не издана. Реестром этих документов в настоящее время занимается английский историк Дэвид Поттер (David Potter; Кентский университет, Великобритания), которого авторы благодарят за предоставленные пояснения.
