Русская Антарктика. 200 лет. История в иллюстрациях

Ф.  Ф. Беллинсгаузен командовал шлюпом «Восток», а М. П. Лазарев – шлюпом «Мирный». 4 июля 1819 года корабли покинули Кронштадт и взяли курс на Рио-де-Жанейро, куда пришли 2 ноября того же года.

15 декабря «Восток» и «Мирный» оказались в антарктических водах и произвели гидрографическую опись юго-западных берегов острова Южная Георгия. Были открыты мысы, заливы и группа островов, названные именами участников экспедиции. Следуя курсом на юг, русские корабли 16 января 1820 года подошли к побережью Антарктиды (ныне Берег Принцессы Марты). Об этой важной для мировой истории дате Ф. Ф. Беллинсгаузен написал следующее: «Продолжая путь на юг, в полдень в широте 69º21’28», долготе 2º14’50» мы встретили льды, которые представились нам сквозь шедший тогда снег в виде белых облаков. Ветр был от NO умеренный, при большой зыби от NW; по причине снега зрение наше далеко не простиралось; я привел в бейдевинд на SO, и, пройдя сим направлением две мили, мы увидели, что сплошные льды простираются от востока чрез юг на запад; путь наш вел прямо в сие льдяное поле, усеянное буграми».

Выдающийся океанограф Н. Н. Зубов отметил: «В первый раз люди видели эти берега, но подойти к ним было невозможно, льды преграждали путь. Русские моряки добросовестно отметили все признаки земли, но ничего больше не стали утверждать. Ведь даже человек, который прошел бы пешком по этому берегу, и тот мог усомниться – земля ли это или льды, ее окружающие. Так скромно в летопись великих открытий вошла новая дата 16 января (ст. ст.) – день, когда русские открыли Антарктиду – шестой материк земного шара».

Несмотря на тяжелые льды и штормовую погоду, 5–6 февраля «Восток» и «Мирный» вновь подошли к ледяным берегам открытого ими материка (ныне Берег Принцессы Рагнхилль). Плавание продолжалось до середины февраля, затем шлюпы направились к берегам Австралии.

После ремонта и пополнения запасов в Порт-Джексоне (ныне Сидней) 8 мая 1820 года корабли вышли в тропическую часть Тихого океана, где в северной области архипелага Паумоту (Туамоту) открыли группу островов Россиян, которым дали имена известных русских полководцев и мореплавателей. В группе островов Лайн (Центральные Полинезийские Спорады) был открыт остров Восток (назван в честь флагманского корабля), в группе островов Кука – остров Александра, в районе островов Фиджи – острова Михайлова и Симонова. Большинство этих островов нанесено в настоящее время на карты под местными названиями.

9–10 сентября 1820 года «Восток» и «Мирный» вернулись в Порт-Джексон и после ремонта 31 октября вновь направились в Антарктику, на сей раз в ее западную часть. Лавируя среди льдов и айсбергов, шлюпы дважды пересекли Южный полярный круг. 9 января 1821 года моряки увидели остров, которому присвоили имя основателя российского флота Петра I, a 17 января  – гористый берег, получивший название Земля Александра  I. Во время двух плаваний Беллинсгаузен и Лазарев в нескольких местах достигли берегов Антарктиды (в Восточном и Западном полушариях) и обошли вокруг всего материка.

Затем оба судна отправились к Южным Шетландским островам, где были открыты и описаны два архипелага, острова которых назвали в честь побед русской армии в Отечественной войне 1812 года, а также именами адмиралов и офицеров российского флота.

Плавание продолжалось 751 день, из них под парусами шлюпы находились 527 дней, а на якоре – 224 дня. В Южном полушарии русские корабли пробыли 535 дней, южнее 60º ю. ш. – 122 дня, среди льдов – 100 дней. Всего «Восток» и «Мирный» прошли 49 860 миль.

30 января 1821 года корабли покинули воды Антарктики. 27 февраля «Восток» и «Мирный» прибыли в Рио-де-Жанейро. После двух месяцев в Бразилии 23 апреля они вышли в обратный путь и, зайдя по пути в Лиссабон и Копенгаген, 24 июля 1821 года успешно закончили кругосветное плавание, прибыв в Кронштадт. Очень важно отметить, что за два с лишним года плавания экспедиция потеряла лишь двух матросов (обычная смертность была гораздо выше). Заслуга в сохранении жизни и здоровья своих подчиненных принадлежит командирам кораблей и их офицерам.

Говоря о сделанных географических открытиях, начальник экспедиции упоминает о том, что «в продолжение плавания нашего обретено двадцать девять островов, в том числе в южном холодном поясе два, в южном умеренном – восемь, а девятнадцать – в жарком поясе; обретена одна коральная мель с лагуном». Помимо этого, экспедиция выполнила большой объем исследований в самых разных областях – океанологии, зоологии, ботаники, климатологии, физической географии и др. Морская опись всех изученных районов, а также исправление контура береговой черты земель, уже нанесенных на карту, были настолько точными, что карта Южных Шетландских островов, составленная Беллинсгаузеном, использовалась как основа английскими картографами вплоть до середины XX века. Рисунки экспедиционного художника П.  Н. Михайлова даже через век не потеряли своей ценности и были опубликованы в английской «Лоции Антарктики», изданной в 1930 году.

Результаты работы экспедиции в свои трудах Ф. Ф. Беллинсгаузен опубликовал лишь 10 лет спустя после окончания плавания. Вышли также и книги профессора Императорского Казанского университета И. М. Симонова и записки П. М. Новосильского.

Еще в начале XX века ряд государств (прежде всего – Великобритания) выдвинули предложения о разделе Антарктиды на национальные сектора. В середине столетия Советский Союз активно включился в данный процесс, опираясь на факт открытия Антарктиды именно русскими моряками. В этот период со стороны Англии и США стали высказываться предположения о том, что первыми шестой континент увидели британские или американские мореплаватели.

Так, в декабре 1819-го – апреле 1820 года экспедиция во главе с лейтенантом британского флота Брансфилдом на судне «Виллиамс», зафрахтованном представителем английского флота в Вальпараисо капитаном Шорифом, плавала в районе Южных Шетландских островов (открытых капитаном В. Смитом в 1819 году, но не описанных и нанесенных на карту лишь приблизительно). Путь судна проходил вдоль северных, а затем  – южных берегов нынешнего пролива Брансфилда, в том числе вдоль кромки льда. 30 января 1820 года Брансфилд увидел и приблизительно нанес на карту землю Тринити (нынешний полуостров Тринити – северную оконечность Антарктического полуострова).

Еще одним претендентом на открытие берегов Антарктического полуострова является американский моряк и зверобой Н. Палмер, промышлявший морского зверя на Южных Шетландских островах. Антарктическим летом, то есть в ноябре 1820-го – январе 1821 года, он увидел сушу, лежащую к югу от острова Десепшен (Тейль), и совершил к ней плавание. Изображения (правда, совершенно фантастические) этой «земли» появились на картах уже в 1821–1822 годах.

Более того, 24 января 1821 года русские моряки встретились с Палмером на острове Десепшен, где базировались английские и американские промысловики. Он побывал на шлюпе «Восток», но ни словом не обмолвился о каких-либо открытиях, а лишь поделился общей информацией о промыслах и количестве морских котиков.

Плавания Брансфилда и Палмера так бы и остались лишь эпизодами раннего этапа исследования Антарктики, но в борьбе за приоритет в открытии Антарктиды в середине XX века их «подняли на щит» уже в чисто политических целях. Имена Смита, Брансфилда и Палмера увековечены и на географической карте. Исследователи ссылались на ряд документов, относящихся к плаванию Палмера, – воспоминания его племянницы, которая в 1907 году сообщила сведения, якобы вычитанные в дневнике мореплавателя, сгоревшем в 1850 году, и в судовом журнале бота «Герой», хранящемся в Библиотеке Конгресса США. Но ни в одном из этих источников не говорилось точно о том, какую именно землю видел Палмер. Да и сам он на момент своего плавания не претендовал на совершение великого географического открытия. Целью же русских моряков, подходивших к берегам «ледяного материка» девять раз, были именно научные исследования. Их открытия зафиксированы на картах и в отчетах, и они оставили достаточно точное описание берегов.

Неоспоримый приоритет русской экспедиции всегда признавался зарубежными учеными. Знаменитый немецкий географ А. Петерман писал в 1867 году: «Но эта заслуга Беллинсгаузена [открытие и научные исследования в районе Антарктиды] еще наименьшая. Важнее всего то, что он бесстрашно пошел против вышеуказанного решения Кука, царившего во всей силе в продолжение 50 лет и успевшего уже прочно укорениться. За эту заслугу имя Беллинсгаузена можно прямо поставить наряду с именами Колумба, Магеллана и Джеймса Росса, с именами тех людей, которые не отступали перед трудностями и воображаемыми невозможностями, которые шли своим самостоятельным путем и потому были разрушителями преград к открытиям, которыми обозначаются эпохи».

Шлюпы «Восток» и «Мирный»

Героями любой морской экспедиции заслуженно считаются не только храбрые мореплаватели, но и их суда, служившие средством передвижения по морям, жильем, защитой от непогоды и врагов.

Такими героями в экспедиции к берегам Антарктиды стали шлюпы «Восток» и «Мирный».

Шлюп «Восток» относился к серии из четырех 28-пушечных шлюпов типа «Камчатка». В качестве прототипа были взяты построенные в 1807 году корабельным мастером Исаковым фрегаты «Кастор» и «Поллукс».

Корабль построили на Охтинской верфи под руководством англичанина на русской службе В. Ф. Стоке и И. П. Амосова. Он был заложен 3 декабря 1817 года и спущен на воду всего через четыре месяца, 3 марта 1818 года.

В период подготовки к «дальнему вояжу» обнаружилось, что корпус шлюпа построен из сырого дерева и без каких-либо дополнительных усилений крепления его основных частей. В Кронштадте, куда шлюп перевели для достройки, под руководством корабельного мастера И. П. Амосова выполнили ряд операций: подводную часть обшили медными листами, проконопатили пазы, некоторые сосновые детали заменили на дубовые. Тем не менее полностью избежать технических проблем в походе не удалось. «Доказательством, из какого дурного материала был построен шлюп „Восток“, служит то, что в первое же плавание в Южном океане открылась сильная течь, и когда во время бури во льдах должны были осмотреть деревянный румпель, то половина конца его от гнилости осталась в гнезде руля, а при втором плавании в Южный океан течь уже дошла до того, что слышно было журчание воды, просачивавшейся в корабль около носовой части», – писал биограф и современник Ф. Ф. Беллинсгаузена, скрывшийся за инициалами П. Г.

Шлюп «Восток» имел водоизмещение 985 т, наибольшую длину 46,33 м, ширину с обшивкой 10,36 м, осадку форштевнем (носом) 4,5 м и ахтерштевнем (кормой) 4,8 м. Он нес паруса общей площадью 2287,7 м2 и развивал скорость до 10 узлов. Вооружение состояло из шестнадцати 18-фунтовых пушек, размещенных на артиллерийской палубе, и двенадцати 12-фунтовых карронад (коротких чугунных пушек большого калибра, стрелявших небольшим зарядом на длинные дистанции) на верхней палубе. Экипаж насчитывал 117 человек (12 офицеров и ученых, 10 унтер-офицеров, 95 матросов).

Накануне плавания в высоких широтах, 10  декабря 1819 года и затем 4–6 ноября 1820 года, Беллинсгаузен принимал меры для сохранения корпуса корабля и улучшения условий жизни моряков. Для попадания в помещения команды оставили один люк, второй из имеющихся закрыли и в него вставили стекло, грузовые люки обили просмоленной парусиной. Это предупреждало проникновение влаги внутрь корабля.

Чтобы понять, в каких условиях «Востоку» и «Мирному» приходилось плавать в высоких широтах, приведем цитату из книги Беллинсгаузена, описывающую события 9 марта 1820 года. «В  5  часов вдруг порвало грот-марса шкот, грот-стаксель и бизань-стаксель-шкоты; положение шлюпа нашего могут себе представить только те, которые подобное испытали. Хотя марсель убрали скоро, равно и стаксели спустили, однако же они к употреблению уже были совершенно негодны; устоял один фок-стаксель. Я приказал скорее спустить, дабы иметь хотя один парус на всякий случай. Ветр ревел; волны поднимались до высоты необыкновенной; море с воздухом как будто смешалось, треск частей шлюпа заглушал все. Мы остались совершенно без парусов, на произвол свирепствующей бури; я велел растянуть на бизань-вантах несколько матросских коек, дабы удержать шлюп ближе к ветру. Мы утешались только тем, что не встречали льдов в сию ужасную бурю. Наконец в 8 часов с баку закричали: льдины впереди; сие извещение поразило всех ужасом, и я видел, что нас несло на одну из льдин; тотчас подняли фок-стаксель и положили руль на ветр на борт; но как все сие не произвело желаемого действия и льдина была уже весьма близко, то мы только смотрели, как нас к оной приближало. Одну льдину пронесло под кормою, а другая находилась прямо против средины борта, и мы ожидали удара, которому надлежало последовать; по счастию, огромная волна, вышедшая из-под шлюпа, отодвинула льдину на несколько сажен и пронесла у самого подветренного штульца. Льдина сия могла проломить борт или отломить руслень и свалить мачты».

Шлюп «Мирный» был заложен 14 октября 1816  года на Лодейнопольской верфи как транспорт «Ладога». Его проект был разработан на опыте строительства судов голландской Вест-Индской торговой компании выдающимся корабельным мастером И.  С. Разумовым. Строил «Мирный» помощник корабельного мастера Я. А. Колодкин. Шлюп спустили на воду 18 июня 1818 года, он вошел в состав Балтийского флота.

Впоследствии корабль переоборудовали специально для кругосветного плавания и 22  апреля 1819 года переименовали в «Мирный». По свидетельству М. П. Лазарева, «Мирный» конструктивно был более удачным, чем «Восток». Он был построен из хорошего соснового леса, основные части были надежно скреплены металлическими конструкциями. Во время достройки в Кронштадте шлюп обшили однодюймовой «фальшивой» обшивкой на медных гвоздях, а сверху медными листами.

Шлюп «Мирный» был несколько меньше, чем «Восток»: водоизмещение 884,5 т, наибольшая длина 43,3 м, ширина с обшивкой 9,55 м, осадка форштевнем (носом)  4,17 м и ахтерштевнем (кормой) 4,11 м, площадь парусности 1420,18 м 2 , скорость хода до 8 узлов, вооружение 20 орудий, экипаж 72 человека (8 офицеров и ученых, 5 унтер-офицеров, 60 матросов).

Несмотря на все усовершенствования кораблей, проведенные при подготовке их к экспедиции, между шлюпами « Восток» и «Мирный» осталось одно важное несоответствие – их скорость хода. М.  П. Лазарев писал об этом: «…один („Мирный“) беспрестанно вынужден нести все лиселя и через то натруждать рангоут, пока спутник его („ Восток“) несет паруса весьма малые и дожидается».

Окрашены «Восток» и «Мирный» были штатным образом для кораблей Российского Императорского флота того периода – борта черного цвета с белой полосой посередине, мачты белые, реи черные, стеньги покрыты лаком. Носовые и кормовые украшения покрывали краской, имитировавшей позолоту.

«Восток» после завершения исторического плавания занимался перевозками грузов между Кронштадтом, Рончесальмом и Свеаборгом. Во время знаменитого наводнения, осенью 1824  года, его сорвало с якоря, корабль сел на мель в районе Средней гавани Кронштадта, а четыре года спустя его разобрали. «Мирный» служил на Балтике до 1830 года, а затем также был разобран.

Моряк и писатель А. С. Новиков-Прибой в своем известном романе « Цусима» писал, рассказывая об одном из штормов застигнувшем корабли 2-й Тихоокеанской эскадры во время их героического похода через три океана в 1904–1905 годах: «У  них [мореплавателей XIX века] были жалкие суденышки –парусные шлюпы, водоизмещением каждый менее пятисот тонн. Что на них должны были чувствовать люди, застигнутые подобной бурей? Какое мужество, какую любовь к морю нужно было иметь, чтобы на таких маленьких кораблях пускаться в кругосветное путешествие! Вспомни лось… изречение, когда-то вычитанное мной из морской литературы: „Раньше корабли были деревянные, но люди железные…“». Эти слова в полной мере относятся к « Востоку» и «Мирному», их командирам, офицерам, ученым и команде.

Память о кораблях, открывших Антарктиду, сохранилась на географической карте. В честь «Востока» в разные годы были названы: остров в южной части островов Лайн (Полинезия), открытый во время экспедиции, остров и берег в Антарктике, антарктическая станция. «Мирный» также увековечен в названиях полуострова и берега и исследовательской станции на шестом континенте.

…стараться собирать любопытные произведения натуры для привезения в Россию в двойном числе, для Академии и для Адмиралтейского департамента, равно собирать оружие диких, их платье и украшения, что более любопытно. Когда же случится вам быть в местах, малопосещаемых мореплавателями и которые не были еще утверждены астрономическими наблюдениями и гидрографически подробно не описаны, или случится открыть какую-нибудь землю или остров, не означенные на картах, то старайтесь как можно вернее описать оные, определя главные пункты наблюдениями широты и долготы, и составьте карту с видами берегов и подробным промером, особливо тех мест, кои пристанищем служить могут… Особенно старайтесь сделать полезным пребывание ваше во всех землях, принадлежащих России или вновь открыться имеющих, для будущих российских мореплавателей.

Из инструкции Ф. Ф. Беллинсгаузену от Адмиралтейского департамента

Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен (1779–1852)

Ф. Ф. Беллинсгаузен (имя при рождении Фабиан фон Беллинсгаузен) родился на острове Эзель (современный Сааремаа, Эстония) и принадлежал к старинному остзейскому роду. Интересно, что в  детстве он практически не говорил по-русски, а впоследствии почти полностью забыл изначально родной для него немецкий язык. В десятилетнем возрасте мальчика определили в Морской кадетский корпус, который он закончил в 1797 году, получив чин мичмана и назначение в Ревельскую эскадру на Балтике. В 1803–1806 годах Беллинсгаузен участвовал в первом русском кругосветном плавании на шлюпе «Надежда», которым командовал И. Ф. Крузенштерн. Затем он до 1811 года служил на Балтийском море, а последующие семь лет – на Черном море, где занимался в том числе гидрографическими работами.

После возвращения из плавания, в результате которого была открыта Антарктида, Ф. Ф. Беллинсгаузена произвели из капитанов 2-го ранга в  капитан-командоры и наградили орденами Святого Владимира 3-й степени и Святого Георгия 4-го класса, а также предоставили в аренду земли в Курляндии и пенсию в размере 1200 руб. в год. В 1828–1829 годах Фаддей Фаддеевич, будучи командиром Гвардейского экипажа, участвовал в Русско-турецкой войне, в осаде крепости Тульчин. Вернувшись в Санкт-Петербург, он вступил в командование 2-й флотской дивизией – крупным соединением кораблей Балтийского флота. В  1831  году, при подавлении Польского восстания, корабли дивизии блокировали побережье Курляндии.

В том же году вышло в свет первое издание описания путешествия 1819–1821 годов, озаглавленное Беллинсгаузеном «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах „Востоке“ и „Мирном“ под начальством капитана Беллинсгаузена, командира шлюпа „Восток“. Шлюпом „Мирным“ начальствовал лейтенант Лазарев». Свой труд мореплаватель завершил спустя три года после возвращения из дальнего похода, но сразу издать его не удалось. Книга вышла тиражом в 600 экз. (достаточно большим для той эпохи) лишь благодаря личному финансовому участию императора Николая I, пожертвовавшего 10 840 руб. серебром.

На протяжении всей жизни Беллинсгаузен «…следил на всех языках за всеми новыми явлениями в области морских наук». В биографии Фаддея Фаддеевича отмечено, что «любовь его ко всему полезному, а особенно ко всему, что касалось морского искусства, была постоянна».

В 1839 году Беллинсгаузен стал командиром Кронштадтского порта. Как было написано в «Военной энциклопедии» 1911 года, «в этой должности Беллинсгаузен проявил всю свою энергию в деле оборудования Кронштадта, как главной базы флота, укрепления его, постройки фортов, свайного заграждения на северных и южных фарватерах и благоустройства города». За этими официальными формулировками кроется описание огромной кропотливой работы в самых разных областях жизни крупнейшей военно-морской базы, которой тогда являлся Кронштадт.

«Особенные заботы Беллинсгаузен обращал на улучшение быта его любимцев  – матросов, с прекрасными качествами которых он познакомился во время долгих плаваний своих в дальних частях света», – вспоминал современник. Именно благодаря трудам Ф. Ф. Беллинсгаузена, произведенного в 1843 году в адмиральский чин, в Кронштадте появилось много зеленых насаждений. «Ах, как нужна моряку, ступившему на землю после долгого плавания, зелень дерев и трав! Какое чувство братства испытываешь к придорожной ромашке или старому клену! Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен, тот самый, что натянул нос Куку, открыв Антарктиду, хорошо понимал это. И много сделал, чтобы при вступлении на „служебный“, то есть казенный, остров моряки „были бы порадованы тенью дерев и зеленью“, » – нельзя не согласиться с этими словами моряка-писателя В. В. Конецкого. Закономерно и справедливо, что одним из самых известных монументов Кронштадта является памятник Беллинсгаузену работы скульптора И.  Н.  Шредера, установленный в 1870  году в  Екатерининском парке. Могила выдающегося мореплавателя на кронштадтском лютеранском (немецком) кладбище не сохранилась, на ее предполагаемом месте установлен кенотаф, но память о нем увековечена на карте мира.

Глубокая религиозность и теплота души Беллинсгаузена, соединенные с неустрашимостью, прекрасные отношения начальствующих и подчиненных (за все два года кругосветного путешествия ни один матрос не был наказан телесно, это в ту-то эпоху беспощадного дранья!), постоянное попечение о здоровье экипажа, увенчавшееся полным успехом, мирные и даже идиллические отношения к дикарям – все это придает путешествию отпечаток особенно симпатичный.

Н. Меньшиков

В честь Беллинсгаузена названы: одно из антарктических морей, мыс, гора и залив на Сахалине, остров в архипелаге Туамоту, остров в Аральском море, котловина в Тихом океане, советская (российская) антарктическая станция, берег на острове Петра I, мыс, гора и остров в Антарктиде, океанографическое исследовательское судно Черноморского флота (в 1995  году выведено из состава флота, в 2012 году списано), вид антарктической рыбы.

Выдающийся немецкий географ А. Петерман писал о Беллинсгаузене: «Ни один мореплаватель после него не исследовал такого громадного пространства земного шара, как он».

Михаил Петрович Лазарев (1788–1851)

М. П. Лазарев родился во Владимире в дворянской семье. В 1803 году, после окончания Морского корпуса, в числе 30 лучших гардемаринов его отправили в Англию. Пять лет он провел в непрерывных плаваниях в Атлантическом и Тихом океанах, а также в Средиземном море. Британские капитаны характеризовали молодого Лазарева как «юношу острого ума и благородного поведения».

В 1813–1816 годах Лазарев командовал фрегатом «Суворов», на котором совершил второе в истории российского флота кругосветное плавание. В 1821 году, после возвращения из экспедиции, открывшей Антарктиду, Лазарева произвели в капитаны 2-го ранга (через чин) и назначили командиром фрегата «Крейсер», обогнувшего земной шар в 1822–1825 годах. В этом плавании закладывались основы тех принципов воспитания личного состава, которые позже будут названы «лазаревской школой». «Неутомимый работник, настойчивый в достижении поставленной цели, беззаветно преданный морскому делу, Лазарев и в своих подчиненных умел вызвать те же чувства и стремления», – отмечено в биографии адмирала.

Следующим местом службы Михаила Петровича стал линейный корабль «Азов», прославившийся во время Наваринского сражения в 1827  году. В ходе него турецко-египетскому флоту было нанесено жестокое поражение англо-французско-русской эскадрой. Первым из русских кораблей «Азов» наградили Георгиевским флагом и вымпелом, а его командир получил чин контр-адмирала. В 1828–1829 годах Лазарев руководил морской блокадой Дарданелл, а летом 1830 года вернулся в Кронштадт из Средиземного моря в должности командира эскадры, в которую входило 10 кораблей. В 1832 году Михаила Петровича назначили на должность начальника штаба Черноморского флота. В следующем году под его командованием был совершен поход в Босфор, в результате которого заключен Ункяр-Искелесийский договор между Россией и Турцией. В этом же году Лазарева произвели в вице-адмиралы и назначили командующим Черноморским флотом и портами Черного моря, а также военным губернатором Севастополя и Николаева (в полные адмиралы его произвели через 10 лет). В этот период своей службы Лазарев не только осуществил техническое перевооружение флота (было построено 16 линейных и свыше 150 других кораблей, в том числе первые пароходофрегаты и корабли с металлическим корпусом), создал и реорганизовал многочисленные учреждения и подразделения, но и немало сделал для воспитания личного состава и улучшения его жизни. При этом моряки-черноморцы активно участвовали в боевых действиях, содействуя сухопутным войскам в десантных операциях на турецком побережье.

М.  П. Лазарев скончался от рака желудка в Вене. Он был похоронен в усыпальнице Владимирского собора в Севастополе, там же нашли последний приют его ученики – адмиралы В. А. Корнилов, В.  И.  Истомин, П.  С.  Нахимов и другие известные моряки-черноморцы. Имя Лазарева увековечено в самых разных формах. Среди названных в его честь объектов – одно из антарктических морей, атолл в группе островов Россиян, мысы в Амурском лимане и на Алеутских островах, остров в Аральском море, бухта и порт в Японском море, советская (российская) антарктическая станция Новолазаревская, ледник, горы на Земле Виктории, залив (Земля Александра I), берег на острове Петра I в Антарктиде, желоб в Индийском океане, а также несколько кораблей и судов российского и советского флота.

Современники отмечали в Лазареве такие качества, как «честность, безукоризненность в исполнении долга и фанатичную заботливость о казенном интересе в хозяйстве».

Русская Антарктика. История в иллюстрациях

---